Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сестру Пантею прислали, чтобы она поставила свой дар на службу Далтону Кэмпбеллу, но он не счел нужным на это указывать. Далтону не было необходимости напоминать гостье, что золотое кольцо в губе у нее, а не у кого-нибудь другого.
Этот факт был очевиден для обоих.
Далтон обернулся на донесшиеся в окно крики, подумав, что это родители и родственники погибших прошлой ночью вернулись к месту гибели своих близких.
Сюда все утро приходили люди и возлагали цветы и другие подношения на место гибели тех двоих, пока площадь не стала походить на гротескную садовую свалку.
И горестные вопли то и дело оглашали серый день.
Сестра Пантея вернула Далтона к делам насущным.
— Мне нужно увидеть тех, кто избран осуществить деяние.
— Вон, Роули, — указал Далтон, — один из них.
Не говоря ни слова, она без всякого предупреждения впечатала ладонь в лоб Роули. Пальцы скользнули в рыжую шевелюру, и сестра Пантея вцепилась Роули в голову, будто собиралась почистить ее, как спелую грушу. Роули широко раскрыл глаза и задрожал всем телом.
Сестра бормотала какие-то непонятные слова, и каждое слово, казалось, врастало в Роули.
На последней фразе сестра быстро ударила Роули по голове. Тихо вскрикнув, юноша осел, будто лишившись костей.
И почти тут же поднялся и потряс головой. Затем улыбнулся и как ни в чем не бывало отряхнул темно-коричневые брюки. Заметных изменений в нем не было, несмотря на добавленную ему убийственную силу.
— Остальные? — спросила колдунья.
— Роули отведет вас к ним, — отмахнулся Далтон. Она слегка поклонилась.
— Что ж, тогда всего доброго. Я немедленно займусь этим. Император также пожелал, чтобы я передала вам, что он рад оказать содействие. Так или иначе, силой или магией, но участь Матери-Исповедницы решена.
Повернувшись, сестра Пантея быстро удалилась. Роули шел за ней по пятам.
Далтон подумал, что не слишком расстроится, если никогда больше ее не увидит.
Не успел он вернуться к бумагам, как снова услышал радостные вопли. И то, что он увидел, глянув в окно, оказалось для него полной неожиданностью. На площадь кого-то волокли. Уже находившиеся на площади люди расступались, давая дорогу и приветствуя вновь прибывших. Некоторые несли поленья, ветки, пучки соломы.
Далтон подошел к окну и, упершись ладонями в подоконник, выглянул наружу.
На площадь пожаловал Серии Раяк во главе своих облаченных в белые балахоны приспешников.
Увидев, кого они схватили и приволокли на площадь, и поняв, кто кричит, Далтон громко ахнул.
Сердце бешено заколотилось от ужаса. Глядя вниз, он судорожно соображал, что может предпринять. С ним были гвардейцы, настоящие гвардейцы, а не солдаты андерской армии, но всего две дюжины. Он понял, что это бесполезная затея. Хоть они и вооружены до зубов, у них нет ни малейшего шанса совладать с многотысячной толпой на площади. Далтон не был настолько глуп, чтобы пытаться противостоять разгоряченной толпе. Это лишь верный способ обратить всю ярость на себя. Далтон не осмеливался в этой ситуации противостоять толпе.
Среди приспешников Серина Раяка он заметил человека в темной форме. Стейн.
С леденящим ужасом Далтон понял, почему Стейн здесь и что ему нужно. Он отшатнулся от окна. Нет, он и сам не был лишен жестокости, но то, что сейчас творилось внизу, было поистине чудовищным.
Внезапно сорвавшись с места, Далтон вылетел в коридор и понесся вниз по ступенькам, потом по коридору. Он не знал, что делать, но если можно сделать хоть что-то...
Далтон добежал до входа в здание, укрытого за каменными колоннами. Дальше начиналась лестница. Он остановился в тени, не выходя на улицу, оценивая ситуацию.
Внизу, на площадке посреди лестницы, несли охрану гвардейцы — чисто символическая защита. Такая толпа запросто сметет охрану, и Далтон не осмеливался дать разгоряченной толпе повод обратить гнев против него.
Какая-то женщина, таща за собой мальчонку, протолкалась вперед и встала перед толпой.
— Меня зовут Нора! — прокричала она. — А это мой сын Брюс. Из-за ведьм он — это все, что у меня осталось! Мой муж Джулиан утонул из-за черного проклятия ведьмы! Моя чудесная доченька Бетани была сожжена заживо заклинанием ведьмы!
Мальчик Брюс, всхлипнув, пробормотал, что это правда, и расплакался. Серин Раяк взял женщину за руку.
— Вот жертва Владетелева колдовства! А вот и другая! — указал он на стоявшую в первом ряду завывающую женщину. — Многие из вас пострадали от проклятий и ворожбы ведьм и колдунов! Ведьмы — орудия Владетеля мертвых!
По настроению толпы Далтон понимал — добром дело не кончится, но решительно не знал, как можно этому помешать.
В конце концов, именно для этого он и выпустил из темницы Серина Раяка: чтобы раздувал гнев масс против магии. Ему было нужно, чтобы народ настроили против владеющих волшебством, чтобы их считали злом. А кто лучше фанатика способен разжечь такую ненависть?
— А вот и ведьма! — ткнул Серии Раяк в женщину, чьи руки были скручены за спиной и которую Стейн держал за волосы. — Она — орудие Владетеля! Орудие зла! Она творит черные заклинания, чтобы навредить всем вам!
Толпа взревела, требуя мести.
— Как нам поступить с ведьмой? — возопил Серии Раяк.
— На костер! На костер! На костер! — принялась скандировать толпа.
Серин Раяк воздел руки к небу:
— Создатель, мы предаем эту женщину в твои руки! Если она невинна, избавь ее от смерти! Если же она виновна в колдовстве — испепели ее!
Пока несколько мужчин устанавливали столб, Стейн швырнул пленницу на землю, поднял ей голову, схватил за волосы и достал нож.
Далтон, не дыша и не моргая, широко раскрыв в ужасе глаза, смотрел, как Стейн вспарывает Франке кожу на лбу от уха до уха. Когда Стейн снял с нее скальп, душераздирающий крик Франки пронзил Далтона до костей.
Слезы струились по его щекам, как кровь по лицу Франки. Истошно визжащую от боли и безграничного ужаса женщину подняли и привязали к столбу. Сквозь кровавую маску виднелись лишь белки глаз.
Франка не кричала о своей невиновности, не молила сохранить ей жизнь. Она просто визжала, парализованная ужасом.
Вокруг нее укладывали дрова и солому. Толпа напирала, желая оказаться как можно ближе к жертве, чтобы рассмотреть получше. Некоторые тянули руки и касались бегущей по ее лицу крови, желая доказать свою силу, прежде чем ее отправят к Владетелю.
Ужас схватил Далтона за глотку и заставил спуститься на несколько ступенек.
Сквозь толпу пробирались мужчины с факелами. Серин Раяк, бешеный от ярости, взобрался на кучу дров и соломы у ног Франки и орал ей в лицо всякие гадости, обзывая по-всякому и обвиняя во всевозможных грехах.