Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В кабинете де 1рааф предложил:
— Может, выпьете кофе? Одна наша сотрудница варит самый вкусный кофе в Амстердаме.
— Спасибо. Придется отложить это до лучших времен. Сейчас я очень спешу.
— У вас есть какие-то планы?
— Я хочу отлежаться и хорошенько подумать.
— Тогда почему...
— Вы хотите спросить, почему я приехал сюда? У меня к вам две просьбы. Узнайте, пожалуйста, не звонили ли мне по вашему телефону.
— Вам? Сюда?
— Да. Мне должен позвонить человек, с которым я встречался, когда уезжал со склада.— Я уже совершенно запутался, когда говорю правду, а когда лгу.
—
Де Грааф кивнул, взял трубку, быстро поговорил с кемто и, записав длинный ряд букв и цифр, вручил мне листок. Буквы не имели никакого смысла, а цифры после перестановки в обратном порядке были номером телефона отеля, куда переехали девушки. Я сунул листок в карман.
— Спасибо. Надо это расшифровать.
— А ваша вторая просьба?
— Не могли бы вы одолжить мне бинокль?
— Бинокль?
— Да. Я очень люблю наблюдать за птицами.
— Конечно. Какой может быть разговор! Кстати, вы не забыли, что мы должны работать в тесном контакте?
— Нет. А почему вас это беспокоит?
— Мне кажется, вы не очень-то общительны.
— Когда у меня будет ценная информация, обещаю поделиться с вами. Хочу напомнить, что вы занимаетесь этим делом больше года, а я здесь всего два неполных дня. Я должен полежать и подумать...
Я не сделал ни того, ни другого. Найдя телефон, находящийся на приличном расстоянии от полицейского управления, я набрал номер, переданный мне де Граафом.
— Отель «Туринг»,— услышал я мужской голос.
Мне был знаком этот отель, хотя я в нем никогда
не остнавливался: он не соответствовал роскошному образу жизни, который я позволял себе вести, находясь в командировках. Но именно такой отель я выбрал бы для девушек.
— Мое имя Пол Шерман. Сегодня утром у вас в отеле остановились две девушки. Вы можете соединить меня с ними?
— Очень сожалею. Но их сейчас нет.
Этот ответ меня не встревожил. Возможно, они ушли, чтобы найти Астрид Лемэй, или выполняли задание, которое я дал им утром.
— Они просили кое-что передать вам, мистер Шерман. Они не нашли вашего общего друга и теперь пытаются найти других знакомых. Это все, что мне известно.
Я поблагодарил его и повесил трубку. Вчера, прося Астрид помочь мне, я обещал, что помогу ей. Но такая помощь могла привести только на кладбище или на дно канала. Вскочив в свой «опель», я помчался по грязному району, граничащему с Рембрандтсплейш
Вероятно, вслед машине неслись проклятия и ругательства.
Дверь квартиры Астрид была заперта на ключ, но на мне все еще был пояс с отмычками. Внутри все было так, как при моем первом посещении: аккуратно, чисто и бедно. Никаких признаков быстрого ухода и тем более насилия. В ящиках и шкафчиках одежды и белья почти не было, но Астрид не скрывала, что они бедны, и поэтому отсутствие одежды еще ни о чем не говорило мне. Астрид не оставила никакой записки, а если записка всетаки была, то это означало, что мне не удалось найти ее.
Я закрыл дверь и поехал в клуб «Балинова». Было еще слишком рано, ночной клуб не работал, и двери были заперты. Они оказались такими крепкими, что даже удары ногой не смогли открыть их. К счастью, сон человека, находящегося за ними, был не столь крепок. Ключ повернулся в замке, и двери слегка приоткрылись. Я просунул в щель ногу и расширил ее настолько, что увидел голову и плечи крашеной блондинки, стыдливо запахнувшейся в халат. Учитывая, что в последний раз ее единственной одеждой были мыльные пузыри, целомудренность этой девушки показалась мне преувеличенной.
— Позовите управляющего.
— Клуб открывается в шесть.
— Я пришел не затем, чтобы заказать столик, и не ищу работы. Мне нужно немедленно увидеть управляющего.
— Он еще не пришел.
— Да?.. Надеюсь, ваша следующая работа будет не хуже нынешней...
— При чем здесь моя работа?
Нет ничего удивительного, подумал я, что вчера они устроили в клубе полумрак. При дневном свете увядшее, грубо накрашенное лицо этой девицы произвело бы на посетителей такой же эффект, как сообщение, что среди них находится больной бубонной чумой.
— При чем здесь моя работа? — повторила она.
Понизив голос, чтобы казаться более убедительным, я сказал:
— Вы потеряете работу, как только управляющий узнает, что я приходил к нему по очень срочному и важному делу, а вы отказались позвать его.
—
Она в замешательстве посмотрела на меня и сказала.
— Подождите.
Девица попыталась закрыть дверь, но попытки оказались безрезультатными. Победа осталась за сильным полом.
Через полминуты она вернулась вместе с мужчиной в вечернем костюме.
Он сразу же показался мне очень не симпатичным. Я, как и большинство людей, не люблю змей, но именно о них я подумал, когда взглянул на него. Очень высокий, очень худой, он передвигался с упругой грацией змеи. В его элегантности было что-то женственное. Нездоровая бледность лица выдавала ночной образ жизни. Черты лица были какими-то размытыми. Тонкие губы. Темные, набриолиненные, расчесанные на прямой пробор волосы плотно прилегали к черепу. Костюм был отличного покроя, если не считать, что слева под мышкой обозначалась заметная выпуклость: по-видимому, его портной не уступал в искусстве моему. Худая белая рука с безукоризненным маникюром держала сигарету в нефритовом мундштуке. На губах играла презрительная усмешка, и поэтому достаточно ему было взглянуть на какого-нибудь человека, чтобы у того появилось желание дать ему по морде. Он выпустил в воздух тонкую струйку дыма и спросил:
— В чем дело, уважаемый? — Он был похож на француза или итальянца, но на самом деле был англичанином.— Клуб еще закрыт.
— Сейчас он, по-моему, открыт,— констатировал я.— Вы управляющий?
— Я его представитель. Если вы окажете нам честь и зайдете попозже... Вернее, значительно позднее, тогда...— Он снова выдохнул в воздух струйку отвратительного дыма.
— Я адвокат Гаррисон и приехал из Англии по срочному делу,— сказал я и протянул ему визитную карточку, подтверждающую сказанное
