помчался прямиком к ней. Сдерживая желание закатить глаза, она повесила сумку на плечо и обернулась.

— И снова здравствуй, Валтис. Ты не думаешь, что это доходит уже до нелепого?

— Не думаю, — буркнул брат. — Я бы дошёл до нелепого, если бы не позволял тебе ходить на факультатив и применять способность, а это так, мера предосторожности, — отмахнулся Крадман и засунул руки в карманы ярких бридж.

Нобилиа недовольно скривилась и пошагала к выходу, Валтис пошёл следом.

— Ты так и будешь меня приводить и забивать с занятий? Ты мне нянька что ли?

— Буду, — отозвался брат, пожал плечами и изогнул губы, изображая небрежность. — Не хватало мне ещё этого кудрявого урода. Я же сказал, что сделаю всё, чтобы он к тебе и на метр не приблизился.

Невинный взгляд и наглое выражение лица, разжигали в академке раздражение. Доходило до того, что нога так и чесалась дать брату пендель, но сестра старательно сдерживалась. Благодаря последней неделе, Нобилиа и Крадман заметно сблизить и начали учиться ладить друг с другом. Пусть страх отпустил её, но неловкость нависала всякий раз, когда оба молча пялились друг на друга. С непривычки находиться рядом, ребята просто смотрели по сторонам и мялись.

— Он ко мне и так не приблизится, — выдохнула Лания.

— Да, кончено, а я тогда недалёкий вивпамунд.

Нобилиа недовольно посмотрела на Валтиса и скривила нос.

— Малер написал мне, что нам не стоит находиться рядом друг с другом. И ты это знаешь. К чему этот спектакль?

Валтис хмыкнул и с жалостью посмотрел на сестру:

— Я ему не верю. И вообще, мы же хотели налаживать общение, чем тебе не возможность?

— А я говорила, что мне нужно время, — надавила Нобилиа и нервно выдохнула.

— Да ты не переживай, сест… сестр… да, к тёмному. У тебя приступов больше не было? Раны появлялись?

— Нет, — резко ответила Лания, выдав откровенную ложь. — Со мной всё просто замечательно, не надо носиться рядом со мной, как с немощной. Ты же и сам хотел, чтобы я не была слабой, так и не надо тогда вести себя так, будто я вот-вот рассыплюсь!

Повисло неловкое молчание. Больше брат и сестра не говорили. Молча дошли до выхода из академии. Снаружи уже стояли Флатэс, Лаура и Ингелео. Валтис неприятно скривился, когда увидел Элисара. В его чёрных глазах отразилось презрение.

— Братишка, чего это ты? — насмехаясь, прошептала Лания. — Ингелео что ли не нравится?

— А кому эта недовольная харя вообще нравится? Как вы с ним связаться умудрились? Впрочем, пофиг, не хочу этого знать. А, и ещё, шмотки свои не оставляй где попало, растяпа, — чуть смутившись, Крадман протянул Лании айкофэт.

Фраза озлобленного парнишки заставила всех пооткрывать рты. Валтис же стоял беспристрастно и держал в руке небольшое устройство. Когда на него все начали пялится, то он по привычке ощетинился, прогнал воздух через плотно сжатые зубы и неловко почесал щёку.

— А… да, спасибо.

— Всё, я линяю отсюда, — перед уходом, он в последний раз бросил неприязненный взгляд на смутьяна и неторопливо побрёл куда-то.

— Отвал башки, — прыснул Флатэс, провожая взглядом Валтиса.

Ингелео махнул рукой и отвёл взгляд, а Лаура еле сдерживала улыбку, глядя на Нобилиа. Лания направилась к Тэнкальт и подхватила её под руку. Солнечные лучи коварно падали на ребят, от чего кожа взвыла и начала выделать бусины пота. В такое время, как никогда хотелось забраться в прохладное место и не выходить до самого вечера.

— Ладно, бывайте, мне работать пора, — первым заговорил Ингелео и развернулся в сторону общежития.

— У меня есть прекрасная идея, дамы, — Флатэс заговорщически посмотрел на подруг не менее коварной улыбкой. — Не хотите посидеть в таберне «Одинокий путник»?

Послышалось недовольное шипение. Замерший на месте Элисар, буравил Игнэйра убийственным взглядом. Он походил на того, чьи нервы вот-вот сдадут.

— Откуда ты…

— Эльтен раскрыл твою маленькую тайну перед выпуском. Он сказал, что я просто обязан увидеть вежливого бармена и выпить дольта у стойки. Он, кстати, очень хвалил сервис!

— Да, что за гадство! — придушенный голос прозвучал так забавно, что ребята не сдержались и разразились смехом.

— Извольте, сударь, показать себя во всей красе! — схохмил Флатэс.

— А пососать не хочешь?

— От дольта и правда не откажусь.

Комментарий к Глава 37. Желание ухватиться за руку

С возвращением, дорогой мироходец! Как прошло путешествие?

Глава 38. Памятное пепелище

Штаб сопротивления, река Светлой Девы

В голове по-прежнему раздавались победные звучания труб, разлетались разноцветные лепестки цветов, искрились бутоны тюльпанов, из которых, точно водопады, бежали снопы искр. Эпкальму не верилось, что он действительно смог добыть свиток Кэтсий и вручить его Глорасу при капитанах и Гловиль. Разумеется, он знал, что по голове его не погладят, ведь все кроме Вэдпрума были глубоко возмущены своеволием и дерзостью, которые Аноильтенс вновь продемонстрировал. Однако и отрицать его заслуги не могли. Поэтому по итогу он не получил ни одобрения, ни порицания.

Лишь после собрания, Глорас довольно потрепал сына по голове и сказал, что тот прекрасно справился и заслуживал всех похвал мира. А чтобы зарубить на корню любые недовольства, глава предложил провести сразу два слушания: о возвращении Эпкальма на должность и о ненадлежащем поведении капитана Эдманфера, с целью определения его дальнейшей роли в сопротивлении. Правда к этим «разборкам» на сей раз допускалась только верхушка, а потому остальным оставалось лишь ждать результатов.

Мнение сопротивленцев касательно второго вопроса разнилось — одни хотели, чтобы капитана вышвырнули из штаба, другие надеялись на понижение его должности и дальнейшая служба в роли обычного подчинённого, третьи же молились на то, чтобы раздражающему капитану отсекли голову. Эпкальм сам не знал к какому лагерю себя отнести, а потому придерживался мнения первых и вторых.

Помимо внутренних разборок, ему не давала покоя Ингет. Он раз за разом продолжал вспоминать её порыв и сладостный поцелуй, оставивший на губах лёгкий и волнительный привкус. Сам лидер не мог отрицать того, что когда-то она и правда была ему симпатична, во всяком случае до объявленной ему войны. Тем не менее, как и раньше, Эпкальм не искал для себя любовных отношений, но ничего не имел против дружеских связей, даже если его сердце после того дня временами ускорялось при виде девушки-язвы.

Время близилось к полуночи. Свежий воздух охлаждал комнату и голову, последняя неустанно кипела от тысячи мыслей. В последнее время Эпкальм всё чаще думал о своём прошлом, о настоящем, о творящемся хаосе, о полученном свитке и дне, когда Ингет лишилась глаза. Он буравил потолок взглядом, раскинувшись на