— Джо! — голос Сюзанны громкостью чуть превосходил шепот.Она боялась, что вот-вот лишится чувств, ей казалось, что она слышит поющиеголоса, тихие, едва доносящиеся до ее ушей. — Ох, Джо! Эта фотография…

— Да, мэм, — его определенно радовала ее реакция. — Хорошийснимок, не так ли? Вот почему я и повесил его на стену. У меня есть и другие,но этот лучший. Сделан на закате, и тени словно тянутся вдоль Тропы Луча. Вопределенном смысле так оно и есть, о чем вы, я уверен, знаете.

У ее правого уха слышалось быстрое, натужное дыханиеРоланда, словно он только что пробежал немалую дистанцию, но Сюзанна этого и незамечала. Потому что не только запечатленная на фотографии Башня наполнила ееблагоговейным трепетом.

— Это же «Полароид» [108]!

— Ну… да, — Джо явно не понимал, чем вызвано ее волнение. —Полагаю, Запинающийся Билли принес бы мне и «Кодак», если бы я его попросил, нокак бы мне удалось проявить пленку? А когда я подумал о видеокамере, вон то устройствопод телевизором позволяет показывать отснятые пленки, я был слишком стар, чтобысходить туда вновь, а моя кобыла стала слишком стара, чтобы везти меня. Ивсе-таки я бы пошел, если бы смог, потому что это чудесное место, где живутпризраки с добрыми сердцами. Я слышал поющие голоса давно ушедших друзей, отцаи матери. Я…

Роланд застыл. Сюзанна почувствовала, как окаменели егомышцы. А потом отвернулся от фотографии так быстро, что у Сюзанны закружиласьголова.

— Ты там был? — спросил он. — Ты побывал у Темной Башни?

— Действительно, побывал, — кивнул старик. — А кто еще могсделать эту фотографию? Ансель гребаный Адаме?

— И когда ты ее сделал?

— В мою последнюю поездку туда. Два года тому назад, летом…хотя это низкие земли, вы, должно быть, знаете, и если снег когда-нибудь тамвыпадает, я его не видел.

— Как далеко отсюда?

Джо закрыл незрячий глаз, занялся подсчетами. Много временина это у него не ушло, но Роланду и Сюзанне показалось, что он считает долго,очень долго. Снаружи завывал ветер. Старая лошадь заржала, словно возмущаясьэтим воем. За стеклом в морозных узорах начал танцевать и кружиться падающийснег.

— Ну, идти вам теперь вниз по склону, а Запинающийся Биллчистит дорогу до самого конца; что еще делать этой старой железяке со своимвременем? Конечно, вам придется подождать здесь, пока уляжется этот северо-восточныйветер…

— Сколько времени займет у нас сам путь? — спросил Роланд.

— Не терпится попасть туда, не так ли? Ага, просто нетерпится, и почему нет, Внутренний мир вы, должно быть, покинули много лет томуназад, чтобы забраться так далеко. Даже не хочется думать, как много, вот я ине думаю. Я могу сказать, что у вас уйдет шесть дней, чтобы дойти до края БелыхЗемель, может семь…

— Вы называете эти земли Эмпатикой? — спросила Сюзанна.

Он моргнул, в недоумении посмотрел на нее.

— Да нет же, мэм… никогда не слышал, чтобы эту частьсотворенного мира называли иначе, чем Белыми землями.

Недоумение было фальшивым. Сюзанна в этом практически несомневалась. Старый Джо Коллинз, веселый, как Санта-Клаус на детском утреннике,только что ей солгал. Она не понимала почему, но, прежде чем успела развитьтему, Роланд поставил на ее планах крест.

— Может, не будем сейчас об этом? Угомонись, ради твоегоотца.

— Да, Роланд, — кротко ответила она. — Разумеется. Роландвновь повернулся к Джо, по-прежнему с Сюзанной на руках.

— Полагаю, у вас может уйти и девять дней, — Джо почесалподбородок, — потому что дорога бывает скользкой, особенно после того, как Биллприкатает снег, но вы не сможете заставить его остановиться. Он выполняетприказ. Свою программу, как он говорит, — старик увидел, что Роланд хочетчто-то сказать, и предупреждающе поднял руку. — Нет, нет, я не ухожу в сторону,чтобы досадить вам, чер, сэр, сэй или что там вы предпочитаете, просто непривык к компании.

Как только снег останется позади, вам придется идти ещедесять или двенадцать дней, но идти на своих двоих вовсе не обязательно, если,конечно, вы не будете на этом настаивать. Там есть еще один из ангаров«Позитроникс», в котором стоят колесные транспортные средства. Они похоже натележки для гольфа, да, похожи. Аккумуляторы, конечно, сели, это естественно,разряжены полностью, но в ангаре есть гении, изготовленный «Хондой», как и мой,и он работал, когда я побывал там в последний раз, потому что Билл стараетсяподдерживать всю вверенную ему технику в рабочем состоянии. Если вы сможетезарядить аккумуляторы одной из тележек, пожалуй, вам удастся добраться до Башниза какие-то четыре дня. Вот что я думаю: если вам придется идти всю дорогу, выдоберетесь до Башни за девятнадцать дней. Если сможете последний участок путипроехать на жужжалке, так я их называю, жужжалками, за звук, который они издаютна ходу, то, я бы сказал, уложитесь в десять. Может, в одиннадцать.

В комнате повисла тишина. Взвыл ветер, бросая снег в стенудома, и вновь Сюзанна отметила, что вой этот очень напомнил человеческий крик.Несомненно, из-за формы карнизов.

— Меньше трех недель, даже если нам придется идти, — Роланд наклонилсяк полароидной фотографии темной каменной башни, на фоне закатного неба, но неприкоснулся к ней. Словно, подумала Сюзанна, боялся прикоснуться. — Послестольких лет и стольких миль.

«Не говоря уже о галлонах пролитой крови», — добавила просебя Сюзанна, но не произнесла бы эти слова, даже если бы они были вдвоем. Ачего произносить, он не хуже ее знал, сколь много пролилось крови. Но что-тоздесь не складывалось. Что-то не складывалось или было не так. А стрелок,похоже, совершенно этого не чувствовал.

Сочувствие — уважение чувств другого. Эмпатия — умениеразделить эти чувства. Так почему люди могут назвать какую-либо странуЭмпатикой?

И почему этот милый старикан солгал насчет названия?