Махмуда Тахира, казначей, да будет над ним милость Аллаха. Он был еще очень молодой и дельный человек и обладал мудростью старцев. Ходжа Бу Наср много с ним сиживал и [часто] говорил: “Положение этого молодца таким не останется, ежели жив будет и не бросит постоянно пить вино с утра натощак”. Но он не бросил, и говорили, что оттого он и помер. Сколь [замечательно] изречение: *Есть у Аллаха создания и одно[1212] из них мед!* Он помер в назначенный ему час. Удивительно было, что за несколько дней до того, как он отошел [в иной мир], /520/ он устроил званый пир великолепный, позвал Бу Насра и кое-какой другой народ. И я там был, много веселились, а для него [это] было прощание — через три дня он ушел уходом, из которого не возвращаются. В памяти у меня сохранился сей бейт, сочиненный стихотворцем:

*Ночей последних наступило много, но вот пришла и к нам;

Немало возвращалось дней, но к нам день больше не придет!*

Махмуд Тахир, его отец, был человек влиятельный из [числа] казначеев эмира Махмуда, да будет им доволен Аллах, и эмир имел к нему большое доверие. Он тоже помер молодым, и тот падишах за заслуги покойного наградил благородного сына. Сей великодушный человек сделался знатной особой, прославился, а эмир Мас'уд, да будет им доволен Аллах, жаловал [его] еще больше, дабы он стал еще именитей. Но прожил он недолго и помер в молодые годы. Он породнился с таким весьма почтенным семейством, как [семейство] Бу-н-Насра Захвади, очень важного вельможи из приверженцев хорезмшаха Алтуиташа и знакомца эмира Махмуда. [После него] осталось два способных сына.

[Их] дядя с материнской стороны ходжа Махмуд Захвади два раза исправлял должность ариза при двух падишахах — Мавдуде и Фаррух-заде, да будет над ними милость Аллаха, и совершил достохвальные деяния; он являл высокие подвиги благородных мужей и усердие людей великих и мужественных, и ежели в лето четыреста пятьдесят первое он испытал на себе по невеликодушию судьбы нерасположение и объявилась суровость [к нему], то в конце концов все уладится. В ручье, где раза два текла вода, вода вернется снова, и захромавшее счастье поправится. Нужно, чтобы сохранилась жизнь, а богатство приходит и уходит и несчастье, причиняющее страдание сердцу мужей благородных, исчезнет совершенно. Каждый, кто услышит, скажет что это [даже] нельзя считать за несчастье. Я рассказал о сем потому, что пришлось кстати, и я касаюсь этого вельможи и его деятельности оттого, что приблизилось [в нашей книге то место], когда эмир Мас'уд, да будет им доволен Аллах, его возвысит и введет в государственные дела, а [сам он] испытает на себе судьбу и мягкую и суровую. Все будет упомянуто дальше[1213] *по воле Аллаха всевышнего*.

В субботу, семнадцатого числа месяца джумада-л-ула[1214] дебир Бу-л-Хасан Йраки, отстраненный от должности начальника курдов и арабов, прибыл ко двору. Великий ходжа Ахмед, сын Абдассамада, отправил его по-хорошему, однако приставил к нему пять конных приставов. Эмир не допустил его к себе и отослал к дебиру Мас'уду, сыну Мухаммеда Лейса, /521/ дабы он считался как бы задержанным. Многие его навещали, а он пребывал в сильном замешательстве и упал духом. Однако Бу Наср в силу того, что этот человек славился по письменной части, говорил насчет его, ходатайствовал, покуда не смягчил сердце эмира. Бу-л-Хасан Ираки предстал [пред лицо эмира] на поклон и снова сел в посольском диване, но утратив честь, с посбитой спесью, так что у него уже не было смелости говорить очень свободно. Кончилось его дело тем, что он помер, как я потом расскажу.

В воскресенье, двадцать первого числа сего же месяца[1215] прибыли письма от Бу Сахля Хамдеви и начальника почты Рея, что слова Сына Каку оказались притворством, ложью и оттяжкой времени. Он собирал народ с разных сторон и тот [к нему] стекался. Часть туркмен кызыловдев, ягмаровцев и балханкухцев, бежавших от потомков Сельджука, тоже примкнула к нему, потому что у человека[1216] много золота, казна и разного рода богатство. Снарядившись, он направился к Рею. Опасность в том, что он проведал о волнении в Хорасане из-за сельджуковцев и о невозможности оказать нам[1217] помощь. Рабы [государя] постараются изо всех сил, [посмотрим, мол], каков окажется промысл божий, да славится поминание его. Эмир крепко призадумался и приказал ответить: “Везир и старший хаджиб в Хорасане, войск там достаточно, чтобы справиться с потомками Сельджука. Мы тоже намереваемся отправиться в Хорасан. Не следует падать духом, нужно мужественно идти на бой, ибо с тем войском, кое у вас имеется, можно прибрать к рукам весь Ирак”. Ответы были отосланы спешной почтой, а также с нарочными гонцами. В отдельной главе о событиях в Рее я изложу эти обстоятельства полностью. Здесь хватит столько.

Во вторник, в последний день месяца джумада-л-ухра[1218] пришли письма от везира. Он писал: “Слуга [государя] усердно принялся за дела. Амили городов, коих он вызвал, приезжают и [от них] принимаются собранные налоги[1219]. Старший хаджиб и войска прибыли в Герат. Бу Сахль Ала, помощник ариза, крайне старательно поверяет войска при мне и раздает серебро. Когда дело подготовки войск будет закончено, и они пойдут на противника, слуга [государя] предпишет им правильный порядок действий и приложит все [свое] служебное рвение. Он надеется, что по милости господней, да славится поминание его, цели будут достигнуты. Слуге [государя] кажется правильным, чтобы государь приехал в Герат, когда минует новруз, и пробыл бы лето здесь /522/ — все дела сделаны; относительно кормов и иного прочего никакой тревоги нет, — дабы слуга [государя мог] отправиться в Мерв, старший хаджиб с войском — на противников, [дабы] повсюду поднялся дух, со смутой было бы покончено и [чтобы] весьма запутанные дела в Рее и Джибале поправились, а государь обрел душевное спокойствие”. Эмир соизволил ответить: “Ходжа — наш наместник в Хорасане. Мерв и прочие города — все полны войск, какая нужда в нашем присутствии в Герате? Мы отправимся в Газну, ибо так лучше. Сыновья Али-тегина стали [с нами] на честный путь — никакой тревоги за Балх и Тохаристан нет. Там же находится мой возлюбленный сын Мавдуд и сипахсалар Али. Ежели [вам] понадобится прибавить войска, просите от них”. Ответы такого рода были отосланы.

От Бу Насра я слышал, он говорил: “Правильный порядок действий тот, который предложил везир, однако эмир [его]