ДО ДЕСЯТИ

Шпионович рассказывал о похожем:

— Когда выступал за институтскую команду боксеров, меня нокаутировали в первом же бою, в первом же раунде. И вот лежу, а судья надо мной считает. До десяти. А я думаю: "Да пусть хоть до тридцати, лишь бы больше не лупили. Пусть за честь и престиж другие подставляют лбы…"

Он заключал:

— КАЖДЫЙ НАСТОЯЩИЙ МУЖЧИНА ДОЛЖЕН УМЕТЬ ДРАТЬСЯ!

БЛИЦ

Видимо, Маркофьев не знал, с какой еще игрой сравнить мастерство покидавшей меня дипломированной специалисткой в области азартных развлечений, поэтому прибавил:

— Она исполнила неплохой "блиц". Водила за нос тебя, подогревала его, на всякий случай не отпускала с привязи обоих… Что ж, молодец.

СВОБОДА

А потом прибавил:

— Ты ведь сам этого добивался. Хотел свободы. А чем свобода отличается от одиночества?

Его чеканная формулировка запомнилась мне надолго:

— СВОБОДА — ЭТО КОГДА ТЕБЕ НУЖНЫ ВСЕ, А ТЫ НЕ НУЖЕН НИКОМУ!

ЧЕГО СТЕСНЯТЬСЯ?

Он заявил с подкупающей прямотой:

— Чего стесняться? Почему ей стесняться? Кого? Тебя? Ей жить с человеком оставшуюся жизнь, почему она должна выбрать в спутники того, кто хуже, а не лучше? Чтобы угодить тебе? И мучаться? Пойми, он превосходит тебя по всем параметрам. Что можешь ты? А он… О, я догадываюсь… Он способен на многое…

В принципе соглашаясь, я все же промямлил:

— А как же наши взаимные симпатии, обещания, прошлое?

— Жить надо не с прошлым, а с настоящим, — отрезал Маркофьев. — Не будь эгоистом. Думай о ней и ее благе. Если любишь. С ним ей лучше. Этой мыслью и утешайся.

— Но я хороший, — в отчаянии запротестовал я. — Почему мне выпадает все это?

— Потому что хорошим быть тяжело, — ответил он. — И в связи с этим бессмысленно.

Этой мыслью я на время и успокоился.

ПОДЛАЯ СПРАВЕДЛИВОСТЬ

Хотелось орать, выть в голос от бесспорной подлой справедливости мира. Да, вот именно подлой справедливости. В первый момент кажется, что с тобой обходятся мерзко, уводят женщину из-под носа, но потом, если удается встать на объективную точку зрения, понимаешь: так и должно быть, побеждает сильнейший, ломит свою линию, у него либо деньги, либо физическое превосходство над тобой, либо возможность влиять на психику тех, кто подвержен подобному воздействию. А, может, он умеет устраивать делишки, а ты — нет? Вообще — что способен дать ты? Вот и остаешься ни с чем, если не можешь дать ничего.

ПРОДАЖНОСТЬ

Маркофьев говорил:

— Ты думаешь, она считает себя продажной? Понимает, что она продажная? Нет, это мы смотрим на нее, наблюдаем за ней и видим, что она такая. А она сама кажется себе очень хорошей. Искренней. Пытающейся сделать как лучше. Как практичнее. Ей и в голову не придет поименовать себя продажной.

УМНИЧАЮЩИЕ ДУРЫ

— Какой должна быть женщина? — спрашивал Маркофьев. И сам же отвечал. — Дурой. Умной дурой. Такой, какие нравятся мужчинам. Внешне покорной. Якобы ничего не понимающей. Но в реальности все делающей по-своему. А мы имеем дело с умничающими дурами. Которые способны только раздражать.

ЗАДАНИЕ

Выяснилось, что я заблуждался, не там и не того искал и подозревал. С итальянским макаронником она отправилась не столько по душевной склонности, сколько по заданию и выполняя ответственное поручение. Чье? Читайте дальше — и вам откроется многое в женской натуре.

После макаронника у нее перебывали югослаский министр вооружения, испанский банкир и польский торговец перепелиными яйцами.

ПОДРОБНОСТЬ

Шпионович сказал:

— Я люблю ее. Несмотря на то, что она заставляет меня натягивать презервативы… Это естественно при ее многочисленных контактах… Но я все равно без ума…

БЕЗОТВЕТСТВЕННЫЕ ЗАЯВЛЕНИЯ ДЕЛАТЬ ЛЕГЧЕ, ЧЕМ ОТВЕТСТВЕННЫЕ!

Впрочем, подробность была такой, которую невозможно придумать.

ЗАКОН ВЕЧНОГО НЕСОВПАДЕНИЯ МУЖЕЙ И ЖЕН

Маркофьев меня успокаивал:

— Что поделаешь, ВСЕ ЖИВУТ НЕ С ТЕМИ. Все спят не с теми. — И пояснял. — Смотрю на жену приятеля и думаю: как он может с ней жить? А он смотрит на мою и думает то же самое. Но с некоторыми из этих жен, — продолжал Маркофьев, — несмотря на то, что жить с ними я бы не смог, я бы с удовольствием развлекся. То же самое и мои друзья… И эти самые их жены. В результате все меняются (хотя бы на время) мужьями и женами. И примиряются с существующим положением вещей именно в постелях.

ОПРАВДАНИЯ

Да, я не шнырил по ее сумочкам и карманам, не подглядывал за ней. Иначе бы все давно выяснил.

Вероника кричала, рассыпая передо мной веером фотографии, на которых была запечатлена в обнимку со Шпионовичем:

— Ты дурак, охламон, тупица! Как ты мог не залезть в мои бумаги, не сунуть нос в документы, которые лежали в шкафу! Я думала, ты все давно знаешь! Я — так сразу выяснила о тебе все, запросила архивы, изучила личное дело, которое заведено на каждого и хранится в архивах КГБ! Ты дурак! Ты сам все упустил и проиграл! Тебе некого винить! Так, как ты, себя давно никто не ведет!

Уже спокойнее она объяснила:

— Мы с Застенкером обсудили. И пришли к выводу, что нам нужно снова сойтись. Да, мы были мужем и женой, выполняли за границей важное задание. А потом разбежались. Он за все время, пока мы были врозь, никого лучше меня не нашел. Я никого лучше, чем он, не нашла…

ФОТОГРАФИИ

Ох, какие это были снимки! Он и она — молодые, счастливые — на берегу океана. Он и она — в джунглях. Он и она — верхом на слонах…

— Все это время, — сказала Вероника, — мой папочка поддерживал с ним отношения. И хотел, чтобы мы снова были вместе…

ЗНАНИЕ

Открывшееся знание как громом поразило меня. Все же я Веронике безгранично верил. Доверял. Рассчитывал, как говорится, на ее преданность и порядочность.

ЛЮБИТЕЛЬ ХОККЕЯ

— Да, — сказал, потирая залысины, любитель хоккея Маркофьев. — Семейка у них та еще… Крепкая. Настоящая. Спаянная общими принципами и интересами. И высоким долгом перед отечеством. Ты в их команду не вписываешься. Во всяком случае, не попадаешь в основную тройку.

И ПОТОМ

— И потом, — прибавлял он. — У них сейчас коллективное задание… Внедриться в западный игорный бизнес и качать оттуда на нужды России. Помнишь чемоданы полные фишек… Которые ты тащил в аэропорт. В каждой из них — по фотоэлементу… Фотографируется все…

СВЯЗНАЯ

Шпионович-Застенкер держался молодцом. Ему очень к лицу был твидовый пиджак и пестрый галстук.