Долорес слегка повернула голову в сторону, словно прислушиваясь.

– Я ложусь не раньше двух, так что зря вы так волнуетесь, – ответил Стив.

Она дернула за шнурок. Тут же из-под арки возникла горничная.

– Принеси лед, Агата, и можешь идти домой. Уже поздно.

– Хорошо, мэм, – сказала девушка и вышла.

Пока хозяйка рассеянно вынимала сигарету из пачки, а Стив неуклюже чиркал спичкой о подошву и подносил ей спичку, в комнате висело почти осязаемое молчание. Она поднесла кончик сигареты к пламени, и ее синие дымчатые глаза бесстрашно встретились с его черными. Долорес едва заметно покачала головой.

Горничная вернулась, неся ведерко со льдом. Подвинув низкий индийский столик к дивану, Агата поставила на него ведерко, сифон, стаканы, ложки и треугольный графин в серебряной оплетке с фасонной пробкой. В графине плескался явно хороший виски.

– Нальете? – сухо спросила Долорес.

Стив смешал напитки, взболтал и передал хозяйке стакан. Она отпила и покачала головой:

– Маловато виски.

Стив добавил.

Она попробовала, кивнула и откинулась на спинку дивана.

Вошла горничная. Теперь на ней были щегольская красная шляпка и серое пальто с красивым мехом. В ее черной парчовой сумке поместилось бы содержимое немаленького холодильника.

– Спокойной ночи, мисс Долорес.

– Спокойной ночи, Агата.

Девушка вышла и мягко закрыла за собой входную дверь. Каблучки клацнули о ступени. Стукнула дверца машины, ожил мотор, и вскоре его шум затих вдали. Стало очень тихо. Мисс Кьодза жила в удивительно спокойном месте.

Стив поставил стакан на медный поднос и твердо посмотрел на Долорес:

– Она больше не появится?

– Агата добирается до дому на своей машине, а меня из студии привозит в моей, как сегодня. Сама я водить не люблю.

– Чего мы ждем?

Долорес молча смотрела на экран перед незажженным камином. На щеке еле заметно дергалась жилка.

– Сама не понимаю, почему я обратилась к вам, а не к Уолтерсу, – сказала она. – Никто лучше его не смог бы меня защитить. Только он не поверил бы мне, а вы, надеюсь, поверите. Я не приглашала Леопарди. Кроме нас с вами, никто не знает, что он здесь.

Что-то в ее голосе заставило Стива напрячься.

Она вытащила из нагрудного кармашка белоснежный носовой платок, уронила его, быстро подняла и прижала к губам. И внезапно, без предупреждения, Долорес затряслась как лист.

– Какого черта, да я этого мерзавца в порошок сотру! Вчера я уже проучил его. И пистолет не помог.

Глаза Долорес расширились.

– Но это не мог быть мой пистолет, никак не мог…

– Ваш? Нет, при чем тут вы?..

– Сегодня это был мой, – сказала она и прямо посмотрела на него. – Вы сами говорили, что женщина сможет расквитаться с Королем, если ее допечь.

Стив побледнел, и с его губ сорвался странный звук.

– Он не пьян, – сказала Долорес мягко, – он мертв. Лежит в желтой пижаме в моей постели. С моим пистолетом в руке. Разве вы не поняли сразу?

Стив вскочил и некоторое время стоял и смотрел на нее – потребовалось немало времени, чтобы облечь мысли в слова. Он провел языком по губам и хрипло выдавил:

– Идемте посмотрим на него.

Спальня находилась с левой стороны, в глубине дома. Долорес вынула ключ из кармана и отперла дверь. На столике горела лампа, окна закрывали жалюзи. Стив, как кошка, скользнул вслед за Долорес в комнату.

Леопарди лежал на спине в центре кровати – крупный красивый мужчина, после смерти ставший похожим на восковую куклу. Даже усы казались приклеенными. Обессмыслившиеся, словно у статуи, глаза смотрели из-под полуопущенных век, будто никогда не горели живым светом. Он лежал на простыне, одеяло сбилось к изножью кровати.

На Леопарди была желтая пижама без пуговиц с отложным воротником. На груди темнело пятно – шелк впитал кровь, как промокашка. Немного крови было на загорелой шее.

– Король в желтом, – бесстрастно промолвил Стив. – Кажется, есть такая книга[39]. Думаю, он любил этот цвет. Вчера я собирал его вещи. Странный цвет для мужчины, но слабаком он не был.

Долорес села и уставилась в пол.

В отличие от классической гостиной, спальня выглядела современно. Неяркий ковер с коротким ворсом кофейного цвета, угловатая мебель с инкрустацией, туалетный столик, комод. Над комодом висело зеркало, выше – матовый светильник. В углу стоял стеклянный столик с хрустальной гончей и лампа с самым широким абажуром, какой доводилось видеть Стиву.

Стив перевел взгляд на Леопарди, аккуратно приподнял желтую пижаму и осмотрел раны. Пуля угодила прямо в сердце, края раны были обожжены, но крови вытекло немного. Леопарди умер мгновенно.

Правой рукой, лежавшей на подушке, Леопарди сжимал небольшой «маузер».

– Как на сцене, – заметил Стив. – Артист всегда артист. Типичное контактное ранение, даже край пижамы приподнят. «Маузер», калибр семь шестьдесят три. Точно ваш?

– Мой. – Долорес продолжала смотреть в пол. – Он лежал в ящике стола в гостиной – незаряженный. Мне его подарили. Я даже не знаю, как им пользоваться.

Стив улыбнулся. Она подняла глаза, заметила его улыбку и вздрогнула:

– Я не надеюсь, что мне поверят. Наверное, нужно вызвать полицию.

Стив рассеянно кивнул, вставил сигарету в рот и принялся перекатывать ее из стороны в сторону еще опухшими губами.

– Никаких копов. Потом. Рассказывайте. – Стив чиркнул спичкой о ноготь большого пальца и выпустил клуб дыма.

– Я упоминала, что пою на местной радиостанции. Три раза в неделю в пятнадцатиминутной программе для автолюбителей. Сегодня как раз такой день. Мы с Агатой вернулись около половины одиннадцатого. На пороге я вспомнила, что кончилась содовая, отправила Агату в магазин в трех кварталах отсюда, а сама вошла в дом. Я сразу почувствовала странный запах – словно в доме были чужие. Вхожу в спальню, а он лежит на кровати. Увидев «маузер», я поняла, что мне конец. Не знала, что делать. Даже если полиция поверит мне, меня выставят отовсюду и я…

– Как он попал в дом? – перебил ее Стив.

– Не знаю.

– Продолжайте.

– Я разделась – прямо при трупе, а что было делать? – приняла душ, чтобы прийти в себя. Заперла спальню, ключ взяла с собой. Вернулась Агата, но, надеюсь, она не заметила моего состояния. После душа мне стало легче, я выпила для храбрости и решила позвонить вам. – Она облизала кончик пальца и задумчиво провела им по левой брови. – Это все, Стив, больше мне нечего сказать.