запутанной, что классифицировать или упорядочить их в одиночку едва ли представлялось возможным. Некоторые марсоведы утверждали, будто бы необычные свойства «комнаты» – лишь геологическая случайность и все, что «комната» хочет нам сообщить, – это информация того же типа, что красиво и емко зашифрована в пластах горных пород, древесных кольцах и линиях спектра. Другие эксперты столь же твердо верили, что Город построили разумные существа и что, исследуя его, можно собрать данные о них самих и об устройстве их сознания – непостижимого разума, функционировавшего шестьсот миллионов лет назад (ибо метод радиоуглеродного датирования позволил определить возраст Города абсолютно точно). Задача тем не менее казалась трудновыполнимой. Т. А. Ньюман из Смитсоновского института[37] весьма точно выразил эту мысль: «Археологи привыкли получать максимум информации из самых простых вещей – глиняных черепков, обломков кремня, какой-нибудь стены или могилы. Но представьте, что от древней цивилизации у нас есть лишь один, чрезвычайно сложный для понимания предмет, причем сложный не только с технической точки зрения, – к примеру, экземпляр шекспировского „Гамлета“. Допустим, что археологи, обнаружившие этот экземпляр, не относятся к гуманоидам, у них нет книг, театров, отсутствует речь, устная и письменная, и мышление, подобное нашему. Какую информацию они извлекут из этого крохотного материального объекта, как оценят его многогранность и назначение, повторяемость одних элементов и отсутствие повтора других, неодинаковую длину строк и так далее? Сумеют ли они прочесть „Гамлета“?»

Сторонники «теории Гамлета», разумеется, первым делом предложили использовать компьютеры, и десятки машин принялись анализировать все многообразие элементов участка Д: размеры, расположение, глубину, форму и пропорции ячеек, строение трех сообщающихся между собой помещений, из которых участок Д состоит, необычные акустические свойства «комнаты» в целом и т. п. В итоге ни одна компьютерная программа не смогла убедительно доказать наличие сознательной деятельности или рациональных моделей, то есть ни одна, кроме той, которую Деселис и Хьюз прогнали на «Алгебраике V», новейшем компьютере НАСА: тут результаты были налицо, хотя объяснению и не поддавались. Изучив их, высшие чины НАСА изрядно напряглись, а те немногие специалисты, которым Деселис успел показать распечатку (прежде чем ее засекретили, признав если не подделкой, то откровенным позором), лишь посмеялись. Выглядело это следующим образом:

ПУСК

ЯЧЕЙКИ УЧАСТОК Д МАРС СЕКТОР ДЕВЯТЬ

ДЕСЕЛИС ХЬЮЗ

БОГ

БОГ БОГ БОГ БОЖЕСТВЕННО ТЫ БОГ

СБРОС НАСТРОЕК

СБРОС СУММА МНОЖЕСТВ ВОСПРИЯТИЕ НОНСЕНС

ВОСПРИЯТИЕ НОНСЕНС РЕАЛЬНОСТЬ БОЖЕСТВЕННО БОГ

ВОСПРИЯТИЕ ПРИЕМ УСТАНОВКА ОСТАНОВ

ДАЛЕЕ СВЕДЕНИЯ НЕСВЕДУЩИМ

БОЖЕ БОГ БОГ БОГ БОГ

КОНЕЦ ПРОГРАММЫ

Когда Шапир вошел, Хьюз лежал на кровати в темных очках – теперь большую часть времени астронавт проводил именно так. Он был бледен и выглядел скверно.

– По-моему, вы перестарались, – заметил Шапир.

Хьюз не ответил. Психиатр сел на стул.

– Меня отправляют обратно в Нью-Йорк, – без долгих вступлений сообщил он.

Хьюз молчал.

– А Темски выписали, вы в курсе? Он с женой уже на пути во Флориду. Какие планы насчет вас, выяснить не удалось. Я просил… – Шапир умолк, но после долгой паузы закончил фразу: – Я просил дать мне поработать с вами еще две недели. Увы.

– Не расстраивайтесь, – промолвил Хьюз.

– Герайнт, я хотел бы оставаться на связи с вами. Конечно, обмениваться письмами мы не можем, но есть телефон. И пленки. Я оставлю вам кассетный магнитофон. Захотите поговорить – звоните; если не дозвонитесь, записывайте сообщение на пленку. Это не одно и то же, но…

– Вы очень хороший человек, Сидни, – негромко произнес Хьюз. – Жаль, что…

Через минуту он сел в кровати и потянулся к очкам. Чтобы снять их, потребовалось усилие – так плотно они прилегали к коже. Хьюз опустил руки и устремил взгляд на Шапира. Его зрачки, расширившиеся за долгое время, проведенное без света, казались почти такими же черными, как стекла очков.

– А я вас нашел, – сказал он. – Такая игра в прятки. Теперь вам водить. Хотите знать, что я вижу?

– Да, – просто ответил Шапир.

– Пятно. Тень. Несовершенство, недоразвитость, препятствие. Нечто, не имеющее значения. Понимаете? Бессмысленно быть хорошим человеком, даже…

– А когда смотрите на себя?

– То же самое. Абсолютно. Помеху, бессмысленность. Пятно в поле зрения.

– В поле зрения? Что это такое?

– А как по-вашему? – тихо, устало спросил Хьюз. – Что видит истинное зрение? Реальность, конечно. Меня перепрограммировали, теперь я вижу реальность, вижу истину. Бога. – Он уронил лицо в ладони, защищая глаза. – Я был мыслящим человеком. Старался мыслить здраво. Но к чему здравомыслие, когда ты способен узреть истину? Увидеть – значит поверить… – Хьюз снова обратил на Шапира взгляд темных глаз, пронзительный и невидящий одновременно. – Хотите, чтобы вам все растолковали как следует, – обратитесь к Джо Темски. Он пока молчит, ждет своего часа, но Джо – тот, кто действительно может все объяснить. И он сделает это, когда придет время. Он научился расшифровывать то, что слышит, облекать это в слова. Визуальное восприятие интерпретировать сложнее. Мистикам всегда было трудно объяснить, что они видят, за исключением тех, что познали Слово, услышали Глас. Эти, как правило, действовали не мешкая, верно? Темски тоже будет действовать. Я – нет. Я отказываюсь нести слово и миссионером быть не хочу.

– Миссионером?

– А до вас еще не дошло? Вы еще не поняли, что представляет собой «комната»? Это учебный центр, помещение для инструктажа…

– Церковь? Религиозный центр?

– В некотором смысле. Место, где учат видеть, слышать и познавать Бога. И любить. Своего рода центр обращения. Место, где тебя обращают! После чего ты стремишься нести слово о Боге в мир – просвещать язычников, ибо теперь вы знаете, как они слепы и как это просто – научиться видеть. Нет, это больше, чем церковь, это цель, предназначение, миссия. Великая миссия. Осознавший свою Миссию выходит с ней в мир. Пришельцы с дальних звезд не были исследователями, они были миссионерами, проводниками, которые несли свет истины другим расам настоящего и будущего, сонму несчастных язычников, живущих в кромешной тьме. Они знали ответ и хотели передать его нам. Для того, кто узнал ответ, все прочее теряет смысл. Не важно, хороший ты человек или плохой, мудрец или дурак. Важно лишь то, что мы – примитивные сосуды, вместилища великой истины. Земля, звезды, смерть – все это не имеет значения. Ничто не важно, кроме Бога.

– Какой-то бог пришельцев?

– Не какой-то, а один, истинный Бог, извечный и сущий. Везде, навсегда. Я научился видеть Бога. Стоит мне открыть глаза, и я вижу Лик Божий… Я отдал бы целую жизнь, лишь бы еще раз увидеть человеческое лицо, дерево – просто дерево, стул – самый обыкновенный, деревянный. Пускай у них будет свой