Джардир нагнулся, подхватил тело князя алагай, перекинул через плечо. Подобрал коническую голову. Имея достаточно электрума, он либо удвоит радиус действия Трона черепов, либо построит второй, который возьмет с собой для завоевания севера.

Но сначала – ранняя жатва.

– Отец, я не вижу смысла, – сказал Джайан в предрассветные часы, когда Джардир созвал двор и изложил план. – Нам надо восстановить укрепления и выспаться перед новой ночью, а не…

– Молчи и слушай, – осадил его Джардир. – Алагай не могут побить нас на поле брани, а центральный город обезопасила твоя мать. Замысел мозговых демонов соорудить великие метки в пшеничных полях провалился, и они уже не займутся этим, побоятся обнаружить себя и подвергнуться той же участи, что их собрат.

– Значит, мы победили, – брякнул Джайан.

– Не будь глупцом, – подал голос Асом. – Чтобы убить нас, алагай незачем лезть на копья и метки. Достаточно сжечь посевы.

– А потому мы не оставим им ничего для сожжения, – согласился Ашан. – Сожнем все. Даже незрелое зерно.

– Это работа для женщин, хаффитов и чинов, которые хоронились за стенами, пока мужчины стояли за них в ночи! – вспылил Джайан.

– Работа для всех нас, – поправил Джардир. – Если каждый мужчина, женщина и ребенок в Даре Эверама, начиная от горделивейшего дама и заканчивая последним калекой-чином, потрудятся внаклонку от рассвета до заката, то мы соберем всего-навсего…

– Двадцать два процента, – подсказал Аббан.

– …двадцать два процента урожая до наступления ночи и начала пожаров, – закончил Джардир. – Крайне важно участие всех. И даже те, кто считает себя выше подобного труда, отправятся на поля.

Альэверак положил руку на плечо Джайана:

– Сын Ахмана, минувшей ночью ты воздал великие почести белому тюрбану. Отнесись и к этому с пониманием. Разве сам Каджи не начинал со сбора фруктов и не был докой по части персиков?

Джайан покосился на руку, и аура вспыхнула гневом в ответ на скрытое оскорбление. Однако Альэверак и раньше его унижал, и Джайану хватило ума проглотить обиду.

«Это начало мудрости, сын мой», – подумал Джардир.

– Будь осторожнее, Избавитель, – произнес Хасик, когда они приблизились к группе фермеров-чинов, – они вооружены.

Джардир оценил огромные сельскохозяйственные орудия, которые держали эти люди, и не стал отрицать, что в умелых руках они могут стать неплохим оружием, но опасности не уловил. Чины, похоже, были в ужасе от его явления.

– Ты слишком много беспокоишься, Хасик, – попенял он тому. – Если меня способен убить жалким орудием чин, на что мне надеяться против Алагай Ка?

Он направился к людям, и те, как ожидалось, попадали на колени и неуклюже вжались лицами в грязь – жалкое подражание подобающему приветствию.

– Встаньте, братья, – сказал Джардир и поклонился в ответ. – Работа у нас есть, а времени на церемонии – нет. – Он протянул руку и взял инструмент. – Как это называется?

– Так это, ваш-светлость, коса, – ответил один, уже в годах, но еще крепкий.

Джардир кивнул. Он слышал это слово.

– Покажешь, как ею пользоваться?

– Изволите желать покосить? – спросил тот, обалдев совершенно.

Сосед хлопнул его по спине.

– Делай, как тебе говорят, дурак! – шепнул он.

Фермер кивнул, взял косу и показал, как держать на прямых руках, – его руки оказались крепкими и мускулистыми; он зачеркал лезвием близко к земле, убирал колосья пучок за пучком.

– Хорошая вещь, и удары дельные, – похвалил Джардир. – Ты стал бы отличным воином, если бы выбрал эту стезю.

– Благодарствую, ваш-светлость, – поклонился фермер.

– Но так слишком медленно, – продолжил Джардир, – а времени в обрез. Отойди-ка, будь добр, в сторонку.

Он разделся до пояса, оставил только Корону Каджи и Копье за спиной. Держал косу лезвием позади себя, присел на корточки и призвал магию, которая наполнила его силой и скоростью ста человек.

После бросился вперед и побежал по полю, скашивая колосья. Обутые в сандалии ноги в устойчивом ритме несли его по мягкому распаханному ала, и в считаные секунды он очутился на дальнем краю, откуда начал новый забег. Колосья еще падали, а он уже резал те, что стояли за ними.

Солнце не успело подняться над горизонтом, когда Джардир остановился и оглядел скошенное поле. Инэвера нашла на базаре корзинщика, который прислал целую подводу своих изделий, и лично возглавила уборку пшеницы, таскала полные корзины и командовала женщинами и детьми, будто занималась этим всю жизнь.

Она была прекрасна в утреннем свете – почти скромна в непрозрачных холщовых портках и тугом, бордовом с золотой каймой жилете. Хаффиты и чины взирали на нее с благоговением и все усерднее гнули спины при виде ее трудов.

Джардир посмотрел вдаль, где дама и шарумы работали бок о бок с низшими кастами. Воодушевляющая картина – ростки единства, о котором мечтал Каджи; общее дело, которое позволит человечеству отбросить алагай и выиграть Шарак Ка.

Он помолился, чтобы этого хватило.

– …Полное уничтожение яблоневых рощ мехндингов, – отчитывался Аббан, – и свыше двухсот акров пастбищных земель.

Джардир восседал на Троне черепов, его одежда и кожа, испачканные жирным пеплом, источали смрад. Ожоги уже зажили, но он с тяжелым сердцем внимал секретному утреннему докладу Аббана, с которым тот прибыл после третьей ночи Ущерба.

Его страхи подтвердились на вторую же. Князья алагай опасались встречи с ним на поле боя после крушения первоначальных планов, а потому постановили уморить его народ голодом.

Многочисленные реки и ручьи в плодородных землях стали природным заслоном против огня, а сам он водил своих воинов истреблять огненных демонов и тушить пожары всюду, где те возникали, но даже его силы не безграничны, и опустошение вышло катастрофическое. Джардир потерял счет убыткам, а Аббан оглашал список за списком.

И сейчас взялся за следующий:

– Потери на землях кревахов составили…

Джардиру показалось, что он выскочит из кожи, если еще секунду посидит и послушает. Он резко встал, сошел по ступеням и принялся мерить шагами тронный зал.

– Скажи мне одно, хаффит, – буркнул он. – Насколько все плохо?

Аббан пожал плечами:

– Если убытков больше не будет, твой народ выживет, Избавитель. – Он встретился с Джардиром взглядом. – Но если они продолжатся, месяц за месяцем, до того, как сойдет зимний снег, половина населения Дара Эверама поляжет замертво, и это при условии, что алагай не шевельнут и когтем.

Джардир взялся за голову.

– Впрочем, у тебя есть два преимущества, – продолжил Аббан.