Андрэ был одет как дворянин начала века. Из-под черного сюртука выхлестывало белое кружево сорочки. Жилет блестел жемчугом пуговиц. Светлые волосы казались еще более белыми на черной ткани. Лицо было мертвенно-белым. И я чувствовала от него обреченность. Если Мечислав шел убивать, то Андрэ — он боялся поражения. И я это чувствовала. Только не знала — через Печати или сама по себе. Слуги замкнули круг — и вампиры остались стоять друг против друга. Медленно поплыл по залу холодный ветер силы. Я чувствовала его всей кожей и удивлялась, почему он не так очевиден для всех остальных. Дальше все было очень быстро и грязно. Андрэ взмахнул рукой. Я почувствовала боль в плече и бросила вниз взгляд. Ничего не было. А Мечислав? Он стоял спиной ко мне, и лица его я не видела. Но даже если ему больно было, вампир стоял ровно. А потом в свою очередь резко взмахнул рукой. И из горла Андрэ плеснула ярко-алая кровь. Невероятно яркая на белой ткани. Ее было так много, что мне стало на миг страшно. Ее было так много, и она все не кончалась, выхлестывая тугими струями из разрезанных артерий. Оказывается, Мечислав тоже умел разить на расстоянии. Он повернулся к нам, и я увидела, что по медной коже стекает ручеек крови. Андрэ медленно опустился на колени. Попытался зажать горло руками, но Мечислав повторил свой жест еще несколько раз, не оставляя врагу никакой надежды. Вот так и бывает в настоящем бою. Один удачный удар — и все.

Андрэ так же медленно повалился набок. Мечислав наклонился к нему. Опустился на колени. Потом придавил одним коленом грудь лежащего вампира и взялся за его голову двумя руками.

Послышался резкий хруст. Мышцы на спине Мечислава заходили ходуном. Я вскрикнула, когда вампир поднял за волосы оторванную голову Андрэ. Потом набрал в горсть его кровь и поднес ладонь к губам. Капли крови срывались через его пальцы и падали на пол.

— Жизнь за жизнь, кровь за кровь, силу за силу.

Он медленно выпил кровь Андрэ — и упал на пол словно подкошенный.

Я рванулась вперед, но Вадим удержал меня за руку.

— Победа, Юленька!

Я смотрела на него непонимающими глазами.

— ЧТО!?

— Победа!

— Но почему тогда…

Я не могла найти слов, но Вадим и так меня отлично понял.

— Это всегда так. Если один Князь побеждает другого, к нему переходят все обязательства поверженного. С протектором ничего не случилось. Разве ты сама не чувствуешь, что он в трансе?

— В трансе? Зачем?

Вадим закатил глаза к потолку, словно ожидая увидеть там подробные разъяснения. Не увидел и принялся объяснять мне азбучные истины.

— Юля, каждый вампир, так или иначе, связан со своим протектором и креатором. И их здоровье, и жизнь напрямую зависят от их господина. Если моего протектора убьют, я смогу справиться, но долгое время буду… нежизнеспособен. Стану как хищное животное. Буду только убивать. Несколько сотен или тысяч лет, пока не войду в достаточную силу, чтобы поддерживать свой рассудок. Или я вообще никогда не могу стать прежним. Мне не хотелось бы это проверять. И это при том, что наш клан состоит из достаточно сильных вампиров. Что до Андрэ, я вижу в его клане много вампиров, которые просто сойдут с ума, если их не будет поддерживать связь с протектором. А протектором является для них Князь Города. Именно эту связь и пытается перехватить в свои руки Мечислав. Он должен справиться с этим до утра. Тогда все будет в порядке.

— А если нет? — удалось выдавить мне.

— Ему удастся, — ответил Вадим. — Он достаточно силен. Я чувствовал это. И у него есть ты. Его фамилиар. Ты ведь поделишься с ним силой?

Я кивнула. Поделюсь. Если будет чем делиться.

— То есть с ним больше ничего не случится? — еще раз уточнила я.

— Я буду охранять его, да и тебе советовал бы остаться пока здесь, — откликнулся Вадим. Те же вампиры поспешно убрали осиновые прутья, и вампир шагнул к своему протектору. — Он должен находиться на месте поединка, рядом с трупом противника. Рано или поздно, этой ночью, он придет в сознание, и ты сможешь отправиться домой. Ляжешь в ванну, нальешь себе вина, возьмешь какой-нибудь дамский роман… ты ведь об этом мечтала?

Я кивнула.

— Скорее бы.

Я вдруг почувствовала себя невероятно усталой. Все тело было каким-то негнущимся и непослушным. Руки замерзли, пальцы были холодными как лед, а когда я приложила их ко лбу, кожа показалась мне просто обжигающей.

— Меня не пригласишь, любимая? — спросил Даниэль.

— Вас, господин художник? А вам требуется приглашение?

— В твой дом — да.

Мы словно играли в какую-то игру. Но теперь я не понимала ее смысла.

— Тогда я приглашу. Какая разница, если я уже открыла и разум, и тело, и душу.

— Всего лишь — какая разница?

Я несильно стукнула Даниэля кулаком по плечу.

— Прекрати мне мотать нервы! Я никогда не стану тебе навязываться, и ты это прекрасно знаешь! Да, я хочу, чтобы ты пришел! Да, я буду счастлива! Но только.… Не приходи ко мне из чувства долга! Этого я уже не вынесу! Или пойдем со мной, потому что ты действительно хочешь меня, или отложим до следующей встречи!

— Следующей встречи не будет.

Голос Рамиреса ножом взрезал окружающую нас тишину. Я дернулась и повернулась к нему.

— Что вы хотите этим сказать?

— Я говорил еще об одном маленьком дельце, кудряшка. Это дело перед вами. Княгиня Елизавета очень недовольна поведением своего вампира. Она обвиняет его в предательстве и приводит достаточно веские доказательства. Она хотела прибыть сюда сама, но, узнав, что я еду в ваш город, убедительно попросила меня провести казнь вместо нее.

— ЧТО!?

— Провести казнь вместо нее, кудряшка, — повторил вампир, словно обращаясь к полному идиоту.

— Какую казнь, — сегодня я проявляла удивительную тупость.

— Казнь вампира по имени Даниэль, кудряшка.

Я захлопала глазами.

— Но за что!?

— Княгиня Елизавета обвинила своего слугу в предательстве, — уныло разъяснил вампир. Голос его был невыразимо тоскливым. Словно он зачитывал что-то сто раз прочитанное и надоевшее до зубных колик. — По ее словам, он шпионил в пользу другого Князя, а у нас это карается смертной казнью. Кстати, это действительно так?

Его глаза уперлись в Даниэля.

— Я не шпионил, — обиделся вампир. — Мечислав спрашивал меня, и я отвечал, если знал.

Вампир смотрел на него, и на серьезном лице читалась невыразимая тоска.

— Врете, молодой человек, и весьма неумело, — Рамирес смотрел на него с явным неодобрением.

— Но это глупость какая-то!

У меня в голове не укладывалось происходящее. Мало ли что там сделал Даниэль! Он мог шпионить хоть за Наполеоном в пользу султана турецкого! Какое это имеет значение, если Мечислав теперь — Князь Города и может своей волей освободить Даниэля!?