Надя ворвалась в палату как вихрь.

— Ну что, жива, паршивка!? Я так и думала! Люсь, выкатись отсюда! Мне с Юлькой надо поговорить нос-а-нос.

Я улыбнулась.

— Надя, как я рада тебя видеть!

— Угу, я тебя тоже! — хмыкнула подруга, присаживаясь на место медсестры. — Ну что, довольна, засранка!?

— Чем? — не поняла я.

Надя расстегнула белый халат и задрала вверх синий свитер. На животе у нее были вполне отчетливые красные шрамы. След от когтей был такой, словно ей сперва что-то выдрали, а потом еще и по животу вдогонку полоснули. Смотрелось это просто жутко.

— Им еще долго заживать. Пока я не перекинусь в первый раз.

— Не перекинешься?

— Тебе не успели сказать? Теперь я отращиваю мех в полнолуние.

Я захлопала глазами.

— И чей же?

— Лисий.

У меня перехватило горло. Господи. Надька — оборотень. Да за что же ей это!?

— Надя, мне так жаль! Ты даже не представляешь! Если бы я могла предугадать, что все так кончится! Я никогда бы не пришла к тебе! Никогда!

Подруга смотрела на меня и улыбалась.

— Юля, я тебе честно скажу — меня это особо не волнует. Я даже где-то рада, что так получилось.

— Рада!?

— Ну да. Законы оборотней гораздо более жестокие, но и справедливые. Для меня они лучше, чем человеческие. Да и с оборотнями я лажу. Знаешь кто у нас теперь главный?

— Кто?

— Валентин.

Я попыталась вспомнить. Получилось.

— Валентин? Тот самый? Казачев?

— Ну да! Вы с ним знакомы! Ну, такая конфетка, правда?

Я улыбнулась. Надя неисправима.

— В твоем вкусе?

— Не знаю. На вкус я его пока не пробовала, — заметила Надя.

Я захохотала и тут же поперхнулась. Кашель не дремал. Надя поспешно поднесла мне к губам чашку с соком. Я сделала несколько глотков и отстранила бокал.

— Довольно.

— Ну, довольно так довольно. Новости поведать?

— Поведать! — кивнула я.

— А поведывать особо нечего, — отозвалась вредная Надюшка. — Мечислав твой…

— Не мой!

— Хорошо. Мечислав Чужой теперь Князь Города. Так что все тигры имеют на тебя большие и острые клыки в три ряда.

— Это их проблема.

— Да, но жизнь они могут подпортить любому.

— Там посмотрим, — отмахнулась я — Что-то я сомневаюсь, что Мечислав даст портить мне жизнь. Тем более если они обязаны ему повиноваться. А где Даниэль?

Надя помрачнела.

— Юль, пусть тебе вампир сам все расскажет, а?

— Он жив?!

Надя не успела ответить мне. Дверь в палату открылась. На пороге стояли трое.

— Вадим! Валентин! Как я рада вас видеть!

Мечислава я нарочно не заметила. Просто из вредности! Вот!

Вампир и оборотень просияли и ввалились внутрь.

— Как дела, подруга?

— Юля, я всегда знал, что ты выберешься!

— Ага, — согласилась Надя. — Сидел тут, рыдал, головой об стену бился! Вот встанешь — я тебе вмятину покажу! Валентину на том месте сообщили, что у тебя второй раз сердце остановилось!

— Ну, никакой почтительности к вожаку стаи! — возмутился Валентин. Но было видно, что он не сердится. Наверное, уже успел познакомиться с Надиной манерой речи.

— Ага, опускают ниже плинтуса, — поддакнул Вадим. — Ты у нашего шефа учись! Вот на кого никто косо поглядеть не посмеет, не то, что высмеять.

— Оставьте нас все.

Тихий голос пронесся по палате, как легкий ветерок. Два оборотня и вампир подскочили.

— Я подожду в коридоре, — предупредила Надюшка. И попыталась посмеяться. — Если что — кричи! Помогите, насилуют, грабят, обижают! На твой выбор!

И два раза громко откашлялась. Я фыркнула. И проводила уходящих тоскливым взглядом. Очень мне не хотелось оставаться с этим конкретным вампиром наедине. Тем более что нас ждал тяжелый и долгий разговор.

Мечислав скользнул к кровати одним плавным движением.

— Ты не желаешь поздороваться со мной, кудряшка?

Я смотрела на него в упор. И сердце невольно пропустило один удар. Высшие Силы, как же он красив! Пусть даже он живой мертвец, пусть он клыкастая нечисть, но от его красоты у меня челюсти сводит!

Больничный халат закрывал его плечи и руки и был застегнут на одну пуговицу. Белое кружево рубашки сливалось с белой тканью халата. Черные брюки обтягивали узкие бедра, словно вторая кожа. Сапоги доходили почти до колен и скреплялись сзади серебряными пряжками. Черные волосы ухоженными локонами рассыпались по плечам. Он всегда был невероятно красив. И даже сейчас, полуживая и ослабевшая, я не могла спокойно смотреть на всю эту красоту. Руки так и тянулись прикоснуться, погладить, забраться под рубашку, проверить такие ли жесткие эти кружева на ощупь как на вид… Кое-как я справилась с собой.

— Почему же. Здравствуйте, Мечислав.

— Здравствуй, кудряшка.

Он присел на край кровати, и я попыталась отстраниться. Рука вампира мягко легка мне на кисть.

— Лежи спокойно, кудряшка. Не хочу, чтобы ты вывалилась из кровати.

— Не вывалюсь, — пообещала я. — Уберите руку.

— Тебе так неприятно мое прикосновение, кудряшка?

Голос вампира манил меня, дразнил, завораживал. Неприятно? Сказать правду — углубиться в тему, которую я не хочу затрагивать. Сказать что мне неприятно — нагло соврать. Я выбрала третий вариант.

— Даниэль не пришел меня навестить. Почему?

Лицо вампира помрачнело.

— Даниэль мертв, кудряшка.

— ЧТО!?

— Если бы ты была сильнее, я бы попробовал показать тебе все, что произошло. Но ты еще слишком слаба. Просто послушай меня, кудряшка, а потом суди.

Я пожала плечами. О каком суде может идти речь? Даниэль мертв! Что еще можно тут сказать!? На мой взгляд — ничего. Нет таких оправданий.

— Я и не собирался оправдываться, — угадал мои мысли Мечислав. — Юленька, тогда, после боя, я впал в транс. Когда я очнулся, все было уже кончено.

— Вы обещали взять Даниэля под свою защиту.

— Когда я был в трансе, я не мог сделать этого чисто физически. Я ничем не отличался от мертвеца! Я даже не знал, что происходит вокруг меня! На меня можно было потолок обрушить — я бы и не понял! А формально Даниэль не входил в мою вертикаль. Я не имел никакого права распоряжаться его судьбой, девочка моя.