– Я не знаю его. Я же уже говорил. Я впервые…– принялся объяснять коротышка.

– Когда я слышу такой ответ, то понимаю, что передо мной человек стойкого нрава…Однако в нынешних обстоятельствах сие тебе не на пользу, – Синеус не поверил в то, что убийца не знает человека, нанявшего его на столь опасное дело. – Твое положение ухудшает еще и то, что упомянутая Ефанда – моя жена. Посему своими неумелыми попытками оскорбление ты нанес лично мне. У нас ведь тут не так уж много орудий пыток, – посмеиваясь, Синеус оглядел своих дружинников. – Я, признаться, не любитель коротать время в темных подземельях, слушая истошные вопли каких-то безмозглых мужиков. Но все же кое-что мы припасли…Торвар!..

– Теперь уж сгодится и подручное, вроде вот этой самой раскаленной кочерги, – отозвался Торвар, указывая на железяку, торчащую из очага. – А уж где она окажется, сморчок, решай сам, – Торвар погрозил коротышке кочергой.

– Как говаривали наши соседи и добрые други – голь на выдумку хитра…– подытожил Синеус.

– Клянусь всеми богами, мы с ним не знакомы близко, лишь несколько слов было между нами. Но я смогу показать его! – с готовностью предложил пленник. – Мне неизвестно его имя. Но я узнаю его, если увижу! Он, точно, здесь не чужой! Он бывает в твоем поместье часто! Он все здесь знает!

– Ты покажешь его, – постановил Синеус угрожающе.

****

Олег принес Ефанду в ее покои и уложил на кровать. Велел слугам позвать лекарей.

– Отдыхай, – Олег поцеловал сестру в лоб и уже собрался покинуть ее, дабы также отправиться на допрос коротышки.

– Обожди, – Ефанда задержала брата за руку. – Ты ведь теперь передумаешь?

– Мне нужно идти. Хочу тоже поучаствовать в расследовании, – ушел от ответа Олег.

– Синеус спас меня, нравится нам это или нет, – напомнила Ефанда слабым голосом. Она все еще была бледна. И эта ее бледность являлась напоминанием случившегося. – Если бы не он – меня бы здесь теперь не было…Прошу, оставь его в покое. Я больше не сержусь на него, – соврала принцесса. На самом деле, несмотря на поступок Синеуса, ее чувства к нему не переменились. Ведь ничего личного в его действиях не было. И, надо думать, он спасал бы подобным образом любую улыбающуюся булочницу! – Обещай мне, что не станешь биться с ним.

– Ефанда…– Олег напряженно вздохнул.

– Нет, ты обещай, – не отставала принцесса. – Он же мой спаситель. Олег, ну?

– Обещаю, – сдался принц, не желая отнимать у сестры последние силы на спор с ним.

В это пятничное утро у Вольны было чудесное настроение. Лето, солнце, праздник. Сегодня славили Макошь, как хранительницу домашнего очага. И Вольна готовилась провести сей значимый день вместе с Рёриком, который пообещал ей отставить все дела.

Однако когда Вольна проснулась, князя рядом не оказалось. Весь ее радостный настрой сразу улетучился. Зевнув, она недовольно огляделась: как есть, опочивальня пуста.

Послышался грохот за стенкой. Вольна просияла. Встряхнув волосы, маняще раскинулась на перинах. Должно быть, Рёрик где-то там и сейчас он придет к ней.

Когда дверь распахнулась, Вольна нескромно улыбалась, сладко потягиваясь. Но ожидания не подтвердились. На пороге толкалась босоногая малышня – старший и младший сыны Вольны. В отличие от своей матери, они просыпались рано. Зная, что она не любит, когда ее отрывают ото сна, они тихонько играли в горенке. Но солнечные лучики так весело прыгали в травинках, призывая их на улицу, что дети не могли до обеда дожидаться ее пробуждения. Тем более ночью прошел дождь, и им не терпелось попускать по еще не высохшим лужам кораблики из щепок и дощечек, оставшихся от строительства.

– Ма, можно в рощицу? – Аскольд держал за руку маленького братика.

– Можно…– кивнула Вольна и разочарованно плюхнулась на подушку. – Только осторожно! – крикнула она вслед удаляющимся детям, которые уже бросились на улицу.

Посидев у окна с полчаса, Вольна проснулась окончательно. Ее разум заработал. Все идет врозь с задумкой. Однако в такой день она не станет расстраиваться и лучше возьмется за приготовления.

Перво-наперво Вольна отправилась в баню. Выпарившись, она тщательно вымыла голову яйцами, еще сохранившими тепло курицы. В конце обдала свои сияющие смоляные волосы отваром молодой крапивы. На лицо намазала мед и сливки. А после ополоснула посвежевшую кожу настоем василька.

Пол-утра Вольна покусывала губы и теребила щеки, добиваясь появления непринужденного румянца. Закончив с чернением бровей, она нанесла на губы бальзам из ягод и жира и довольно улыбнулась своему пригожему отражению. Она и без всех этих мер была прекраснее богини. Но прихорошившись, и вовсе стала походить на мираж, а не на простую смертную.

Оставалось определиться с облачением. Выбор пал на расшитую узорами плахту и рубаху тончайшего льна, которые она еще ни разу не надевала после пошивки. Не забыла Вольна и о прическе. Убрав волосы жемчугами, закрепила пряди серебряной заколкой, которую только вчера принесли от мастера.

Близилось время обеда. Жилище к этому моменту было давно убрано и украшено веточками и цветами, а стол – кушаньями. По такому случаю Вольна отправилась в стряпную и лично проследила за тем, как поварихи готовят жаркое. Расставив вместе с Радой мясо и овощи на скатерти, она уже была готова садиться за стол. Но князя все еще не наблюдалось. Вольна сначала ждала, а потом начала кипятиться.

– Ну и где он?! – нетерпеливо выглядывая в окно, Вольна выгнула губы в узкую дугу досады.

– Может быть, дела в гриднице? Слышала, приехали посланники откуда-то…– отозвалась Рада, переодевающая младшего сына Вольны. Тот пролил на себя кружку с молоком и был весь мокрый.

– Я же вразумительно обозначила, что сегодня день особый, и мы должны разделить его вдвоем! Ужели какие-то гонцы важнее обещания, данного мне! – взялась Вольна за старую песню. – Знаешь, он порядком изменился. Раньше он не был таким…Таким бездушным! – по приезду в Новгород Вольна сделалась еще более ревнива и требовательна, чем была прежде. Она и сама замечала эти неприятные перемены, однако все равно никак не могла побороть себя. Ведь постоянно ее спокойствие что-то нарушало.

– Может быть, я сбегаю и разузнаю, что к чему? – предложила услужливая Рада.

– Гоняйся в поле за ветром, – злилась Вольна. – Я уж теряю терпение. Иди. Но не задерживайся: как разведаешь – так сразу обратно!

Рада отсутствовала недолго. Но Вольне казалось, что время застыло. Больше всего на свете она ненавидела ожидание. И теперь ее злило, что она обязана томиться без толку, словно горшок в остывающей печи. Один раз она даже вскочила с места и бросилась к сундуку: хотела одеться и уйти из дома в город. Пусть бы Рёрик вернулся и не застал ее! Пусть бы теперь он ее подождал! Пусть бы задался вопросом, куда она делась и почему! Но вот станет ли он ждать ее так же, как она его? И будет ли искать причины ее странного отсутствия? А если, не обнаружив ее в избе, он отправится к змее Диве?! Там-то ему всегда рады!