– Нет, – ответил он и с силой потер лоб. – Человек двадцать к тому времени уже начали слегка шататься, но, по-моему, просто пьяные.

– А лейтенант Вульф? – Дункан немного покраснел, заметив, что все взгляды обратились к нему, но упрямо продолжил: – Певчий Дрозд сказал, что в гостиной он появился мертвецки пьяным. Мог он выпить полбокала настойки опия или что там было, а остаток отдать рабыне?

– Не знаю, – произнесла я с сомнением. – Если кто-то вообще мог за час дойти до такого состояния при помощи одного алкоголя…

– Когда я проверял гостей, лейтенант с бутылкой в руке подпирал стену склепа, – сказал Роджер. – Пьяный в стельку.

– Ага, в кусты он свалился уже позже, – вставил Джейми тоже с сомнением на лице. – Видел его днем. Но он выглядел просто пьяным, а не как та женщина.

– Время почти сходится, – задумчиво проговорила я. – Так что вероятность есть. Кто-нибудь видел лейтенанта потом, в течение дня?

– Да, – подал голос Улисс. – Он вошел в дом во время ужина и приказал мне найти ему лодку, а затем тут же уплыл. Все еще очень пьяный, но вполне в сознании.

– В сознании, как же… – буркнула себе под нос Иокаста и помассировала виски пальцами. Кажется, она тоже мучилась от головной боли.

– Полагаю, тогда лейтенанта нельзя назвать подозреваемым? Или подозрительно уже то, что он так внезапно уехал?

Брианна, единственная, кто не пал жертвой боли в голове, бросила немного сахара в чай и размешала. Джейми прикрыл глаза, морщась от звука.

– Вы ничего не пропустили?

Иокаста, внимательно слушавшая разговор, наклонилась к столу и, постучав пальцами то тут, то там, нашла небольшой серебряный бокал.

– Племянник, ты показывал мне бокал, из которого пила Бетти. Вроде этого?

Она держала в руке новенький бокал из чистого серебра, с едва заметной гравировкой. Позже, когда он начнет покрываться патиной, чернота набьется в линии, делая рисунок заметным, а пока буква «И» и крошечная рыбка терялись в блеске металла.

– Да, тетушка, – ответил Джейми, касаясь ее руки с бокалом. – Брианна говорила, что он из набора?

– Я подарила их Дункану утром в день свадьбы. – Она отставила бокал и накрыла его длинными тонкими пальцами. – Мы с Дунканом пили из них во время завтрака, а остальные четыре оставались здесь.

Иокаста махнула рукой на небольшой буфет позади, где стояли блюда с беконом и яичницей. Вдоль стенки буфета были выставлены декоративные тарелочки и хрустальные бокалы для хереса. Я посчитала: все шесть серебряных бокалов с рыбками находились на столе, наполненные портвейном, который Иокаста любила выпить за завтраком. Понять, из какого опоили рабыню, было невозможно.

– Улисс, ты не выносил бокалы в гостиную в день свадьбы? – спросила Иокаста.

– Нет, мэм! – ответил глубоко уязвленный Улисс. – Конечно, нет.

Иокаста кивнула и обратила взор слепых глаз на Джейми, а потом и на меня.

– Видите, – просто сказала она, – это был бокал Дункана.

На лице Дункана отразилось изумление, затем тревога, когда он понял намек.

– Нет… О нет. Не может быть!

На его обветренной коже выступили капельки пота.

– Друг, тебе позавчера кто-нибудь предлагал выпить? – напряженно спросил Джейми.

Дункан беспомощно пожал плечами.

– Да все предлагали!

Конечно, все-таки он был женихом. Впрочем, он так и не принял ни один из напитков – из-за расстройства желудка, вызванного переживаниями. Равно как и не заметил, предлагали ли ему именно этот серебряный бокал.

– Господи, Макдью, я был совершенно не в себе! Даже протяни мне кто живую змею в руке…

Улисс взял с подноса льняную салфетку и деликатно предложил Дункану. Тот, не глядя, взял ее и вытер лицо.

– Вы думаете, что кто-то пытался отравить Дункана?

Удивление в голосе Роджера явно не льстило, но Дункан не обиделся.

– Почему? – растерянно произнес он. – Кто может меня ненавидеть?

Джейми тихонько хохотнул, и напряжение чуть отпустило. Действительно, несмотря на ум и способности, Дункан обладал таким скромным характером, что было невозможно представить, как он мог кого-либо задеть или оскорбить.

– Ну, друг, – тактично заметил Джейми, – может, дело не в тебе лично?

Он поймал мой взгляд и криво усмехнулся. На его жизнь уже не раз покушались отнюдь не из-за его поступков, а из-за того, кто он такой. Впрочем, порой его пытались прикончить и за поступки.

Иокаста, похоже, думала о том же.

– Верно, – сказала она. – Племянник, ты помнишь, что случилось на Сборе?

Джейми вскинул бровь и потянулся за чашкой чая.

– Насколько я понимаю, вы о происшествии с отцом Кеннетом?

– Именно. – Иокаста привычным жестом подняла руку, и Улисс тут же вложил в нее чашку. – Не ты ли передавал мне слова Лиллиуайта о срыве церемонии?

Джейми кивнул и, прикрыв глаза, отпил чая.

– Да. Вы полагаете, что речь шла о вашей свадьбе с Дунканом?

Голова раскалывалась все сильнее. Я прижала ко лбу пальцы, нагревшиеся от чашки, и тепло приятно расползлось по коже.

– Погодите… Ты считаешь, что кто-то хотел сорвать свадьбу твоей тетушки с Дунканом, и на Сборе ему это удалось, а в следующий раз он не смог ничего придумать и поэтому попытался убить Дункана? – В моем голосе прозвучало такое же удивление, которое отразилось на лице последнего.

– Я такого не говорил, – Джейми с интересом глянул на Иокасту, – а вот тетушка именно это и имеет в виду.

– Именно, – спокойно отозвалась та и, отпив из чашки, со вздохом опустила ее на стол. – Не хочу оценивать себя слишком высоко, племянник, но с тех пор, как умер Гектор, за мной немало кто ухаживал. «Горная река» – богатая плантация, а я – очень не молода.

На мгновение воцарилась тишина – все переваривали услышанное. В глазах Дункана мелькнул страх.

– Н-но, – начал он, слегка заикаясь, – н-но… д-даже если и так, Макдью, то зачем ждать?

– Ждать?

– Да. – Он оглядел присутствующих, ища понимания. – Смотри, пусть кто-то хотел помешать свадьбе на Сборе, хорошо. Однако с тех пор прошло четыре месяца, и никто не поднял на меня руку. Я чаще всего езжу один. Ведь так просто – подстеречь меня на дороге и пустить пулю в лоб.

Дункан говорил как ни в чем не бывало, однако Иокаста едва заметно вздрогнула.

– Поэтому зачем ждать самой свадьбы, в присутствии сотен гостей? Да, здравая мысль, – признал Джейми.

Роджер, уткнувшийся подбородком в сложенные руки, вдруг выпрямился.

– Есть одна причина, – произнес он. – Священник.