Иаков торжественно водрузил свое внушительное тело в кресло Архипастыря и густым, проникновенным голосом сообщил возлюбленным братьям и сестре о цели встречи. Затем, согласно обычаю, говорил претендент на кардинальскую мантию. Случаи, когда на оную было более одного претендента, можно было перечесть по пальцам. Воля Евгения была выражена предельно ясно, но арцийская бланкиссима Шарлотта и Предстоятель антонианцев Орест назвали другое имя. Жорж не сомневался, что Иаков постарается сделать хорошую мину при плохой игре и первым получит слово избранник покойного. Так и оказалось.

– Возлюбленный брат наш Георгий, – глаза Архипастыря изливали прямо-таки неземную любовь к стоящему перед ним ближнему, – мы знаем, что вы были одним из ближайших сподвижников почившего кардинала арцийского. – «Одним из», – Жорж едва удержался от того, чтобы расхохотаться. Да, «одним из», если иметь в виду Обена Трюэля или Сандера Эстре. Если же говорить о клириках высокого ранга, каковые имелись в виду, то Евгений ладил только с ним, а альтеруса иначе, как навязавшейся на его голову свиньищей, не называл. Не прошло и месяца после смерти Его Высокопреосвященства, как Клавдий превратился в ближайшего соратника, а Жорж Мальвани в «одного из». Ну что ж, брат Анри говорит, что, если не можешь разбить противника, отходи, спасая армию для нового боя.

Дождавшись конца проникновенной речи Архипастыря, Жорж Мальвани, он же Георгий, епископ Доадский, обозрев собратьев с той же неземной любовью, что и Его Святейшество, произнес с невыразимой нежностью в голосе:

– Возлюбленные братья! Я не перестаю оплакивать Его Высокопреосвященство. Его уход – невосполнимая утрата как для Церкви нашей Единой и Единственной, так и для обожавшей своего пастыря Арции. – «Вот вам. Ешьте! То бишь вздыхайте и опускайте очи долу, скорбя об умершем». – Увы. Евгения заменить трудно. Слишком велик груз, который падет на плечи его преемника, и я не чувствую в себе силы удержать его. – Собравшиеся в Зале Плюща клирики не поверили своим ушам, но Жорж продолжал как ни в чем ни бывало: – Я был избран Его Высокопреосвященством, когда Арцию раздирала междоусобная война, а я, недостойный, более, чем другие братия, приспособлен к воинскому служению. Но сейчас на королевство снизошел мир. Власть короля Филиппа крепка, его наследники здоровы, и Арция не испытывает потребности в пастыре-воине. Лишь на Севере, на границе Фронтеры, Арции, Эскоты и Гвар-Набота, льется кровь.

Герцог Ра-Гвар, отложившийся от Эскоты, но признавший главенство Арцийского королевства, в дурных отношениях с Его Высокопреосвященством Неонилом. Его земли далеки от Данлеи, весьма обширны и отделены от Эскоты владениями графа Лидды, подверженного старинным суевериям, чтобы не сказать таянской ереси. Я прошу конклав освободить меня от непосильной тяжести и дать мне право служить Церкви Единой и Единственной там, где мои способности пойдут на пользу Творцу нашему.

Я смогу договориться с местными владетелями и дать отпор таянской ереси. Если потребуется – с мечом в руках. Но не мне быть миротворцем и блюстителем благонравия и веры в Арцийском королевстве.

Только произнеся последнее слово, Жорж рискнул поднять глаза и увидел то, что и надеялся. Клавдий был откровенно и пошло счастлив, да и прочие клирики не скрывали своего облегчения. Как же, святым отцам не нужно ни идти против традиций, ни возвращать свои взятки, а далекий Гвар-Набот и Лидда, лежащая на задворках Благодатных земель, их мало волнуют.

Эскотский кардинал, трусоватый и ленивый, явно рад навсегда избавиться от Лося и особенно от Лидды, а Архипастырь явно набирает в грудь воздуха, чтоб произнести длинную и умную проповедь на тему скромности и здравомыслия, украшающих и рабов Божиих, и служителей. Мальвани не сомневался: в данное мгновенье его и вправду здесь любят все или почти все. А подвох... О нем догадываются разве что Орест и циалианка, но против конклава они не пойдут, а конклав решение принял.

Да, этой парочке его речь, похоже, не по вкусу, особенно Анастазии, но Иаков уже начал свое поучение, после которого может быть лишь один исход...

Вечером на плечи Жоржа Мальвани легла зеленая мантия кардинала Гвар-Наботского и Лиддского. Он сохранил свою «армию» от неизбежного поражения. Формально все кардиналы равны, хотя тон в конклаве задают арциец, ифранец и антонианец. Но это неважно. Клавдий – трус и ничтожество, он никогда не полезет на Север, будет крутиться в столице, норовя перелизать как можно больше могущественных задниц. И пусть его, а дорога Георгия на Север. Кардинал Гварский станет хорошим помощником не только Лосю и Лидде, но и протектору Севера.

Нэо Рамиэрль

Если скала Ангеса напоминала лежащего волка, то эта походила на волка сидящего, задравшего морду к невидимой луне. Это казалось добрым предзнаменованием, однако вряд ли каменюка будет столь любезна, что откроет проход в иные миры, тем более в те, которые нужны. Роман обвел глазами своих спутников. Прелестное зрелище. Трое эльфов, двое из которых одержимы идеей вселенской справедливости, местный бунтарь, готовый вырезать всех Перворожденных просто потому, что они Перворожденные, и нелепое огненное создание. Воистину, Рамиэрль из Дома Розы, ты умеешь выбирать попутчиков, с ними ты точно горы своротишь! Можно, к примеру, поднять восстание против Солнечных, эти напыщенные идиоты заслуживают, чтоб их как следует тряханули. Можно махнуть на них рукой и увести не желающих жить по светлым законам куда подальше за горы и пустыни. А что? Потаскать смертных лет эдак сто среди камней, чтобы они забыли всяческие светозарные глупости, и стать их царем, очень мило может получиться... Даже имя есть: Роман Вечный, гоблины придумали. Жаль, их тут нет, можно было бы собрать армию Тьмы и повоевать со свихнувшимися на Свете родственничками. Звездный Лебедь, но что же делать?! Для начала, видимо, подлечить человека и понять, что же такое он освободил и чего оно за ними тащится. Роман обреченно взглянул на свой отряд.

– Альмик, иди сюда.

Человек мрачно взглянул на него из-под набрякшей кровью повязки. Да, его точно нужно лечить, а то того и гляди свалится где-нибудь. Знает он таких, гордость раньше их родилась.

– Подойди, кому говорят.

Человек встал в позу.

– Я, эльф...

– Именно, что эльф, – перебил его Роман, – а вот ты – осел, уж не знаю, водятся они в ваших краях или нет. Может, тебе и нравится ходить с раной на башке, но здесь нет нежных дев, которые будут тебя перевязывать и смотреть влюбленными глазами. Придется тебе иметь дело со мной. Не так уж и страшно после того, как мы тебя вытащили из этой заварухи.

– Я не боюсь...

– ...каких-то там эльфов? Ну и докажи это на деле. Я знаю заклятье, от которого ты и рукой шевельнуть не сможешь, так что давай без глупостей!

Альмик молча подошел. Зря он его заставил это делать, бедняга едва на ногах держится, но упрямцев следует учить. Для их же пользы. Роман усадил Альмика на нагретый солнцем валун, возле которого белела россыпь ромашек, и положил руки ему на плечи, снимая усталость и боль. В этом мире, прямо-таки переполненном силой Света, Роман мог исцелить десяток элефантов, но с последователем Таира решил не спешить. Пусть походит с раной, полезно, может, поосторожнее будет. Эльф лишь снял наспех наложенную повязку, остановил кровотечение и залепил рану большим мягким листком какой-то травы, словно бы созданной для этой цели.