Девон не узнала собственный голос, ставший хриплым от сдерживаемого желания. Паркер молчал. Но, даже понимая, что это дурной знак, Девон упрямо — или безрассудно? — продолжала:

— Не смотри на меня так! Ты сам заронил мне в голову эту мысль! — воскликнула она с негодованием. — Ты сам говорил, что мы никому не причиним вреда, что нет ничего плохого в том, чтобы дарить и принимать утешение...

Паркер не страдал забывчивостью. Он помнил каждое свое слово так же отчетливо, как осознавал, что, если у него осталась хоть капля порядочности, он не должен претворять эти слова в жизнь.

— Так вот, как раз сейчас я нуждаюсь в утешении.

Паркер резко втянул воздух, и этот звук, наконец заставил Девон остановиться. Только замолчав, она внезапно осознала, что натворила. Понурившись, она поплелась к двери, не смея посмотреть на Паркера.

— Забудь все, что я тут наговорила, это было глупо, на самом деле я ничего такого не думаю... — Будь это правдой, Девон было бы гораздо легче вынести унижение. Паркер тронул ее за плечо, но Девон стряхнула его руку. — Только не подумай, Паркер, что я восприняла твою утреннюю болтовню всерьез.

Он не мог допустить, чтобы она ушла вот так: униженная, в слезах. Может, ей станет легче, если он признается, что и сам чувствует себя препаршиво? Однако Паркер скоро обнаружил, что остановить Девон или хотя бы задержать, чтобы она его выслушала, оказалось не так-то просто. Он попытался взять ее за плечи, но Девон стала вырываться так неистово, словно от этого зависела ее жизнь. Паркер не ожидал, что в ее хрупком теле столько силы.

— Эй, ты брыкаешься как мул! — вскрикнул он, получив болезненный удар по голени. — Погоди, ты выдохнешься раньше меня...

Силы изменили Девон так неожиданно, что она чуть не упала. Потребовалось несколько секунд, чтобы она смогла снова твердо стоять на ногах. Единственной ее мыслью было: бежать! Но, как только она стала пятиться, Паркер схватил ее за запястья и почувствовал: что-то неуловимо изменилось. Девон все еще сопротивлялась, но как-то не слишком уверенно, словно нехотя. Позволив ей потрепыхаться несколько секунд, он рывком притянул ее к себе.

— Если ты не веришь, что я говорил всерьез, — процедил он сквозь зубы, — мне очень жаль, потому что я готов подписаться под каждым словом. Больше всего я бы хотел уложить тебя в постель, но ты...

— Я — что, Паркер? — Неужели он думает, что ей станет легче от его явной лжи? Она бросила на него негодующий взгляд. — Слишком тощая, слишком уродливая, слишком доступная?

— Когда женщина в таком состоянии, в каком ты сейчас, воспользоваться этим было бы непорядочно! Сама подумай, разве при нормальных обстоятельствах ты захотела бы переспать со мной? Не говоря уже о том, чтобы... — Паркер оборвал себя на полуслове.

— Ну давай, договаривай, не деликатничай! — подстегнула его Девон. — Мы оба знаем, что я попросила тебя заняться со мной сексом, — громко продолжала она. — Но почему я изменила себе и стала действовать импульсивно, не представляю.

— Это эмоциональная травма на тебя так подействовала.

— Давай на минутку забудем о моей эмоциональной травме. Мне просто любопытно, что это за мужчина такой, который не воспользуется моим состоянием? Ты? — Ее голос, сорвался на жалкий писк. — Помнится, сегодня утром ты был очень даже рад воспользоваться случаем!

Паркер покраснел.

— Я не думал, что делаю. Это было бы нечестно, я тебя использовал бы.

Рассудительность — вовсе не такая замечательная вещь, какой считается. Если бы Паркер внезапно не стал рассудительным, они бы сейчас... При мысли о том, чем они сейчас занимались бы. Девон залилась краской.

— А может, я хочу, чтобы меня использовали.

— Девон, ты так не думаешь.

— Терпеть не могу, когда мне объясняют, что я думаю!

— Да, я вел себя, как эгоист, но, знаешь, чего я больше всего хочу прямо сейчас, в эту самую секунду?! — взорвался Паркер. — Мне так хочется быть еще большим, самым что ни на есть распоследним эгоистом, что я готов наплевать на все принципы!

Это признание прозвучало для Девон весьма многообещающе, а голод, горевший во взгляде Паркера, укрепил ее пошатнувшуюся самооценку, зато очень плохо повлиял на ее пульс. На этот раз искренность Паркера не вызывала сомнений. Девон испытала огромное облегчение. Приятно обнаружить, что человек, которому она бесстыдно бросилась на шею, считает ее хоть немного привлекательной.

— Правда? — недоверчиво спросила она.

— Черт возьми, Девон, пожалей меня! Я пытаюсь быть джентльменом... — он глубоко вздохнул, — но, если бы ты знала, как это тяжело!

— Отлично! — искренне сказала Девон. Чувственные губы Паркера исказила кривая усмешка.

— Вот как? Мои мучения доставляют тебе удовольствие? Но, если серьезно, Девон...

— Я серьезна, как никогда, — перебила она.

— ... секс — не решение всех проблем.

— Раньше ты говорил совсем по-другому! — Девон не стала добавлять, что и ее позиция круто переменилась.

— Речь не обо мне, а о тебе. Ты не из тех, кто ищет случайных связей, — веско заявил Паркер.

А то я сама этого не знаю! — подумала Девон.

Паркер тем временем думал, что, если бы любовники выстроились в очередь к двери Девон, уж он это заметил бы. Конечно, у нее кто-то был, но она это не афишировала. Мысль о неизвестных любовниках Девон ничуть не улучшила его настроение.

— А ты? — спросила Девон.

— Я тоже! — раздраженно бросил Паркер. — Я сторонник моногамии.

— Серийной моногамии? — невинно уточнила Девон.

— Если хочешь, — пожав плечами, недовольно пробурчал Паркер. — Я пытался объяснить, что могу отделить чувства от...

— От секса, — быстро подсказала она. — Отличная мысль!

У него на щеке задергался мускул.

— Тебе только кажется, что ты хочешь заняться со мной сексом.

— Ну и ну, Паркер, твои таланты поистине неисчислимы! Оказывается, ты, и мысли мои читаешь!

Паркер не поддержал ее иронию.

— Я не хочу брать на себя ответственность за ...

— За что, Паркер? — снова перебила Девон. — Ты не забыл, мы говорим о сексе, а не о клятвах в вечной любви? Или ты думаешь, секс с тобой будет настолько великолепен, что я мигом влюблюсь в тебя по уши? Высоко же ты себя ценишь!

Она презрительно расхохоталась. Укоризненным взглядом Паркер заставил ее замолчать, Девон почувствовала себя злобной и мелочной. Ощущение усилилось, когда Паркер испытующе посмотрел на нее и спросил:

— Так мы друзья?

Она молча кивнула.

— Я не хочу, Девон, чтобы мое либидо или твое одиночество разрушили нашу дружбу.

— Откуда ты знаешь, что мне одиноко? Одиночество... неприятное слово, но очень точное, неохотно признала Девон. Без Джонни ее жизнь пуста. А с Джонни?.. Девон поймала себя на мысли, что даже с Джонни в ее жизни все равно чего-то недостает.