class="p1">– Один из потомков Осириса. Ребенок, зачатый смертной. Он должен был передать мне зацепку. Якобы какой-то новый след. Осирис не сказал ничего конкретного, кроме того, что мне нужно поручить поиски тебе.

Ангел вглядывается в лицо покойника. Мужчине максимум лет сорок, и при жизни он был довольно крепким. Все в нем даже сейчас излучает энергию бойца. Наверняка он попал в ловушку, ведь нет признаков долгого сопротивления.

– Что это такое? – указываю на браслет, наклоняясь над безжизненным телом, чтобы внимательнее рассмотреть драгоценность. Гор позади тихо стонет. Выгравированные иероглифы вызывают у меня восхищение. Без сомнений, работа настоящего мастера. Никогда не видела ничего настолько прекрасного.

– Эти браслеты изготовил Гефест. Мы используем их для передачи сообщений, – поясняет Азраэль, не давая мне времени расшифровать надписи. Он прижимает большой палец к одному из картушей[8]. С тихим шипением золото разъединяется, верхний слой поднимается, а под ним появляется узкая полость. Как раз нужного размера, чтобы спрятать внутри кусочек бумаги.

– Вот это я называю интересным тайником. – Такие вещи неизменно приводят меня в восторг.

– К сожалению, он пуст, – цедит сквозь зубы ангел. – Так и знал, что зря потащился за тобой в Бостон. Лучше бы ждал его здесь. Просто впустую потратил время. И еще этот день в какой-то глухомани…

– Тебя об этом никто не просил, – выгибаю я бровь.

Он поджимает губы:

– Если бы меня там не оказалось, твои останки сейчас стали бы кормом для рыб. Хотя демоны врат славятся тем, что мало чего оставляют от своих жертв.

Я скрещиваю руки на груди.

– Ну тогда я знаю, кому можно скормить твои останки. Вот только сомневаюсь, что ты такой же вкусный, как я, – желчно парирую я.

– Эй-эй, тайм-аут, – прерывает наши препирательства Гор. – Почему ты не попросил меня защитить Тарис? Я бы с радостью. И держу пари, мы бы очень весело провели время вдвоем. – Бог лукаво улыбается: – Он хотя бы предложил тебе чего-нибудь выпить и поесть?

В ответ мой желудок издает странные звуки.

– Вино. Только вино.

– Ну, уже что-то. Необычайно заботливо с его стороны. Ты собирался ее напоить?

На это Азраэль лишь рычит, отчего у меня волоски на шее встают дыбом. Я слишком быстро забываю, с кем имею дело.

Гор плюхается в кресло:

– Что теперь будем делать? Осирис взбесится из-за пропажи подсказки. Не представляю, к чему это все. История со скипетром стара как прошлогодний снег. Мы никогда его не найдем. Возможно, его уничтожили люди, как они…

– Я сообщу твоему отцу о происшествии, – бесцеремонно перебивает Азраэль. – Можешь раздобыть Нефертари какую-нибудь еду в отеле, а завтра отвезти ее обратно домой. – Он поворачивается ко мне: – Мне очень жаль, что я зря потратил твое время.

Ангел ничего не говорит по поводу нашей сделки, которую, видимо, считает разорванной. И все из-за потери загадочной зацепки. Меня затапливает страх при мысли о том, насколько слаб сегодня был Малакай. И хоть на лице Азраэля бесстрастное выражение, я вижу, как пылает гнев у него в глазах. Он с трудом сдерживается.

Гор мягко кладет руку мне на плечо. Я даже не заметила, как мужчина поднялся, а он уже стоит передо мной.

– Пойдем. – Куда делось все озорство? Сейчас он излучает едва ли не больше власти, чем ангел. – Лучше всего, если ты забудешь, что тут видела. Я отведу тебя поесть, а завтра ты вернешься домой.

Прекрасная идея, но я желаю вовсе не этого. Поэтому отстраняюсь от него, отказываясь сдаваться так просто.

– Любому бессмертному известна тайна браслета, так ведь? – спрашиваю твердым голосом, чтобы меня воспринимали всерьез. – Именно там бы первым делом стал искать тот, кто напал на посланника?

Разъяренный взгляд Азраэля останавливается на мне:

– Разумеется, но насколько глуп, по-твоему, Осирис? Только я мог открыть браслет. И больше никто.

Я киваю, не позволяя ему себя запугать. Для меня на кон поставлено все, для него – лишь какая-то древняя регалия власти. Будем откровенны, кого в наше время волнуют такие символы статуса?

– Первое правило при отправке секретных сообщений, – спокойно поясняю я, – не пересылай сообщение всего один раз. Насколько вероятно, что явится еще один гонец?

Азраэль качает головой:

– Осирис доверяет лишь немногим потомкам. Джейкоб скорее был исключением.

– Значит, Осирис тяжело воспримет его смерть. Сочувствую.

– Это вряд ли, – бросает Гор. – Осирис, конечно, хороший бог, но не самый любящий отец. С большинством собственных отпрысков он даже не знаком, но родительница Джейкоба понравилась ему больше других женщин, которых он укладывал в постель. Никогда не понимал, почему мать оплакивала Осириса, после того как Сет его расчленил. И еще меньше – зачем собрала его обратно.

– Здесь есть ножницы? – перебиваю, пока Гор не успел углубиться в подробности, потому что меня мало волнует его странная семейная история. У меня тут свои собственные проблемы.

– Ты что, собралась его разрезать? – В голосе Гора слышится напряжение. – Я тебя уверяю, Осирис не стал бы прятать еще одно сообщение у него в кишках. То, что вы, люди, хранили внутренние органы мертвецов в канопах[9], являлось исключительно вашей безумной идеей. В этом правда нет никакой необходимости.

– Я хочу разрезать не его, а его свитер, – терпеливо растолковываю я. – Сообщение может быть спрятано где угодно. Ничего нельзя упускать.

– Что ж ты сразу не сказала? – бурчит Гор и направляется к двери, которую я до этого момента не замечала и за которой, судя по всему, расположена ванная комната. Это я понимаю, быстро покосившись в ту сторону, когда он открывает дверь. Мне в глаза бросается, что там даже имеется душевая кабинка.

– Он довольно чувствительный парень, да? – шепчу Азраэлю, который упорно смотрит прямо перед собой.

Я тихо вздыхаю. От обоих мужчин реально никакой помощи. Всегда приходится все делать самой. Впрочем, мне не привыкать. Хотя бы под ногами не путаются.

Вернувшись, Гор протягивает мне маникюрные ножнички. Я воздерживаюсь от комментария относительно размера инструмента и начинаю разрезать свитер покойника снизу вверх. Открывается нетронутый, немного волосатый живот, а потом грудь. Но, к сожалению, не нахожу никаких посланий или татуировок, которые можно было бы считать посланиями.

– Перевернем его на живот, – командую я, после того как тщательно обыскала бока и шею.

– Она с него еще и штаны снимет, – мрачно предсказывает Гор. – Страшная женщина. Бедный Джейкоб. Он всегда так гордился своим… ну, вы знаете, что я имею в виду.

Я поворачиваюсь к нему:

– Если понадобится, я и его сам-знаешь-что осмотрю. Весьма вероятно, что он сделал себе там татуировку с сообщением.

Гор морщится, словно от