Она была готова целоваться дальше и даже интуитивно приготовилась к чему-то большему, как вдруг герцог от нее оторвался. В его широко раскрытых, удивленных глазах горело желание, он как будто не верил тому, что только что произошло между ними.

Но поцелуй вышел не только страстным, но и взаимным — и он, и она полностью отдались ему. Маргарет уже подумывала о повторении, но, по-видимому, в мыслях она оставила герцога вместе с его намерениями далеко позади.

— Миледи, — Лашем с трудом подбирал слова, — я должен принести извинения.

Он замолк, поднял руку и, закрыв глаза, провел ею по лицу, чтобы прийти в себя.

Маргарет тоже была не прочь привести свои чувства в порядок, хотя особенного желания это делать она, честно говоря, не испытывала.

— Просить извинения надо не вам, а мне, ведь это я пробудила в вас желание. Такое иногда случается, поверьте. — Она сделала шаг назад, постояла, а затем присела на диван.

Лашем нахмурился.

— Вы говорите, случается? Значит, вы испытывали нечто подобное раньше. Интересно, как часто?

Ей захотелось крикнуть: «О да, очень часто! Мужчины просто кидаются на меня, жадно осыпая поцелуями», — просто чтобы посмотреть, как он отреагирует на такое ее признание. Но подобное признание вряд ли вызвало бы в нем желание опять ее поцеловать, поэтому она сдержалась и, чтобы скрыть невольную улыбку, прикрыла, как и он, лицо рукой.

— Вы просто неотразимы. Мне кажется, джентльмены, попадая под обаяние вашей красоты, теряют головы и не могут удержаться от глупостей, не так ли?

Лашем подошел к ней. По его напряженному лицу, по тому, как часто билась голубая жилка на его шее, она поняла, что не стоит больше шутить. К тому же сейчас ей меньше всего хотелось приступать к выяснению их отношений.

— Я неточно выразилась. Такое случается очень редко. — Она взмахнула рукой. — Я бы сказала, то, что сейчас было, это что-то необычное. Да, мне нравится дразнить людей, но поверьте, это не то, что побуждает кого-нибудь целоваться со мной.

У Лашема дернулся мускул на щеке. Маргарет очень хотелось сказать, чтобы он держал себя в руках. Но сейчас это было рискованно, не стоило раздражать его сверх меры.

— У меня не было намерения целовать вас, миледи, — очень сухо ответил Лашем. Он больше не смотрел на нее, вместо нее он выбрал предмет, видимо, более значимый, — его взгляд остановился на дверях. Здесь явно содержался скрытый намек, не пора ли кое-кому воспользоваться ими.

— Тем не менее это… случилось, — намеренно запнувшись, чтобы подчеркнуть последнее слово, ответила она.

Он опять взглянул на нее, уже без прежней безумной ярости; по-видимому, выдержка к нему вернулась. Во всяком случае, он уже не выглядел так, как будто вот-вот набросится на нее, чтобы растерзать на мелкие кусочки. Нет, он по-прежнему был на нее зол, но его злость вернулась в разумные границы, в ней уже не чувствовалась смертельная угроза.

— Ну что ж, поделом мне, — спокойно заметил он. — Пусть это будет для меня… — Герцог запнулся и встряхнул головой. — Больше мне нечего сказать.

Лашем опять взглянул на Маргарет, по его губам скользнула насмешка — не над самим ли собой?!

— Ах да, помнится, мы условились, что вы не собираетесь за меня замуж. Сейчас мне бы хотелось услышать подтверждение. — Он помолчал, прежде чем спросить: — Итак, вы не хотите выходить за меня, не так ли?

У него был такой озабоченный и серьезный вид, что Маргарет, не удержавшись, тихо рассмеялась:

— Нет, конечно, не хочу. Тем не менее благодарю вас, вы очень деликатны.

В ее голове промелькнула забавная мысль: ах, если бы ее родители услышали их разговор и ее отказ выйти за очередного герцога, они снова бы от нее отреклись. Однажды они уже отреклись от нее, и поэтому не было никакого смысла делать это во второй раз, так что второе проклятие ей не грозило.

— Вот и хорошо. Значит, все улажено. — Лашем скрестил руки на груди. Однако в его фигуре не было заметно никакой угрозы, как раньше: теперь он скорее не нападал, а защищался. Не от нее ли?

Маргарет встала, по привычке разгладив складки на платье.

— Мне пора. Хотя вразумительного ответа на мой вопрос, как вы оказались в том доме и без всякого преувеличения меня выручили, я так и не получила. — Она как всегда удивленно закатила глаза. — Впрочем, в жизни полно тайн и загадок. Вот и я сама зовусь Повелительницей Тайн.

Она упомянула свой псевдоним просто так, случайно, и это был промах. Герцог сощурил глаза, и теперь в его позе явственно ощущалась угроза, он опять был готов к нападению. Маргарет не могла понять, в чем причина столь быстрой перемены: может, он слишком сильно напрягал мышцы на руках?

Однако с ней творилось нечто странное: ей хотелось подойти к нему и опять очутиться в его объятиях, в этих сильных и ласковых руках.

— Вам не следовало идти в эти трущобы в сопровождении одной лишь служанки. Это очень опасно.

Маргарет разозлилась — его слова, по ее мнению, не имели никакого смысла.

— Вы намекаете, что мне впредь не стоит обращать внимание на человеческие страдания, не так ли? — Она подошла к нему еще на шаг или два, чувствуя, как по ее спине бегут мурашки. — Но то, что вы сделали…

Поднеся ладонь ко рту, она изобразила удивление от внезапного озарения:

— А, теперь все ясно.

— Что ясно? — Лашем явно смутился. Она не закончила свою мысль, прервав ее на половине, но ее уверенность вызвала в нем растерянность.

— Вы это сделали ради меня, — торжествующе продолжила Маргарет. — Вы волновались обо мне, значит, я вам не безразлична.

Он явно испытывал к ней некие чувства, это было очевидно, если судить по его смущенному виду. Более того, теперь Маргарет не только нравилось находиться рядом с ним, но и хотелось проводить подле него как можно больше времени.

— Вы можете сопровождать меня в эти трущобы, когда я отправлюсь туда в следующий раз. — Она окинула его насмешливым взглядом. — Вы можете пойти со мной. Вместе с вами мне нечего будет бояться, вы кого угодно можете напугать. Я буду заниматься своими делами, а вам не надо будет за меня беспокоиться. Заодно это избавит вас от чувства вины из-за того, что вы только что ко мне приставали.

На самом деле ей очень хотелось, чтобы он возобновил свои «приставания», и чем скорее, тем лучше.

Лашем молчал. Челюсть у него отвисла от удивления, он совершенно утратил дар речи.

Ей удалось унять его гнев, причем это вышло настолько смешно и забавно, что она решила и впредь пользоваться подобным способом примирения, тем более что он почти не причинил никакого вреда ее и без того неидеальной репутации.

— Итак, вы согласны?

Несмотря на всю его растерянность, она видела, что он прекрасно уловил ее мысль. После их разговора в картинной галерее она поняла, что за его чопорностью и натянутостью скрывается другой человек, обладающий и живостью воображения и силой мышления.