Тут до Лашема дошло, что Маргарет о чем-то его спросила, но о чем именно, он не расслышал.

— Извините, что вы сказали? — переспросил он.

Она понимающе улыбнулась, как будто сумела проникнуть в его мысли и чувства. Нет, это ему показалось, поспешил уверить себя он. Скорее всего, всему виной были опять так некстати охватившее его чувство вины и живость воображения.

— Я спросила, будет ли вам удобно встретиться со мной в Королевской академии завтра в три или нет?

Сделав усилие, Лашем отбросил прочь соблазнительные видения, чтобы сосредоточиться на вопросе.

— В три, вы говорите? — Он задумался. — Мне надо уточнить у секретаря, буду ли я свободен в это время. Завтра утром я дам вам точный ответ.

— Конечно, конечно. Впрочем, не волнуйтесь, ваша светлость, вне зависимости от того, будете ли вы заняты или нет, я все равно отправлюсь или в Сохо, или в какие-нибудь другие кварталы бедняков. Сами понимаете, чувство долга.

Нет, это было невыносимо! Она не желала с ним считаться. Лашему от злости захотелось запереть ее в одной из многочисленных комнат наверху, а потом… О нет, нет, что за глупости лезут ему в голову? И откуда только берутся подобные мысли?

Удивительно, какое у него оказалось богатое воображение! Он так об этом мечтал, и вдруг выясняется, что у него оно есть, да еще какое.

Более того, он искал приключений себе на голову.

— Хорошо, в таком случае встречаемся ровно в три. Я буду обязательно, все равно, что там у меня значится в распорядке дня. Надеюсь, мне потом хватит времени вернуться домой, чтобы переодеться к вечернему обеду.

Ни в его словах, ни в его действиях не было никакой последовательности. Он вел себя как последний болван. Впрочем, таковым он и являлся.

Жаль, что Маргарет не догадывалась о том, какого нелестного и нелицеприятного мнения он был о самом себе, а если бы знала, то перестала бы считать его скучным занудой.

Хотя вряд ли это мнение о самом себе так сильно на него повлияло. У него было ощущение, что все перемены с ним произошли исключительно из-за нее.

Лашем не хотел даже думать о том, чем все это могло закончиться. Он испытывал приятное волнение и одновременно страх.

— И его светлость, который раньше говорил, что больше не хочет даже думать о вас, вдруг появился в том доме, утихомирил пьяного хулигана одним своим видом и даже согласился сопровождать вас и тех двух женщин? — с нескрываемым удивлением спросила Энни. — И после всего этого вы по-прежнему будете меня морочить, уверяя, что он к вам равнодушен?

Более того, он поцеловал ее. Нет, Маргарет не собиралась рассказывать об этом своей служанке — та и так уже явно торопилась с выводами, не стоило подогревать ее любопытство столь пикантными подробностями.

Завтрак давно закончился, Маргарет сидела в своем кабинете за рабочим столом, мысленно вспоминая разговор со своей сестрой и то, что с ней случилось. Мысли о поцелуе отвлекали ее от работы, поцелуй пробудил ее творческое воображение, но писать об этом в романе было и боязно, и как-то неловко.

— Он человек чести, поэтому и пришел ко мне на помощь. Полагаю, он помог бы любому, кто оказался бы на моем месте.

Вид у Маргарет был по-прежнему рассеянный, она и за завтраком ела машинально, не замечая, что именно ест и пьет.

— А, вот как, тогда мне понятно, почему он посещает вместе с нашими пожилыми матронами и вдовами больных в госпиталях. — Задумавшись, Энни прикрыла ладонью губы и нос. — Хотя постойте, раньше он ни за что не решился бы на такое. Нет, это все только ради вас. Он предложил свою помощь не кому-нибудь, а именно вам. Как вы думаете, что все это может значить?

«Что это может значить? Если бы ты видела его волнение, когда я раздумывала над тем, принимать мне его помощь или нет», — подумала Маргарет.

— Сегодня мы встречаемся в Королевской академии после полудня. — Маргарет встала из-за стола. — Старшая из сестер Баннер сообщила мне, что она знает еще несколько женщин, которых бьют мужья. Между прочим, они живут примерно в том же районе. Надо будет их найти и, по крайней мере, сказать им, что в случае необходимости они могут рассчитывать на мою помощь.

— А не напугает ли герцог этих бедняжек одним своим видом? — усмехнулась Энни.

Маргарет немного растерялась:

— Надеюсь, что нет.

«Интересно, леди Маргарет, а что ты чувствуешь, когда на тебя смотрят, не отводя глаз и не обращая внимания больше ни на кого?»

— Вполне может быть, — согласилась она. — Думаю, Энни, ты права. Я попрошу его подождать где-нибудь снаружи, пока я буду разговаривать с этими несчастными.

— Это было бы очень разумно, — отозвалась Энни.

«Конечно, разумно, спасибо за подсказку, — подумала Маргарет, — сейчас я почти ничего не соображаю».

— А когда с этим будет покончено, я собираюсь поехать на вечер к лорду Персли. Там будут играть в карты, лорд Персли считает себя хорошим игроком. Посмотрим, так ли это на самом деле.

— Надеюсь, вы сумеете обставить его, а также других лордов, в противном случае мне придется подумать о вашем пропитании, — шутливо сказала Энни.

— Я их не обманываю, Энни, — в тон служанке насмешливо ответила Маргарет. — Просто я лучше их играю в карты, вот и все.

— В таком случае не теряйте хладнокровия и не забывайте об осторожности, — уже серьезно произнесла Энни.

Конечно, она будет и осторожна и хладнокровна. У нее нет другого выхода. Карточные выигрыши и литературные гонорары — только это отделяло Маргарет от того, чтобы висеть на шее у сестры, рассчитывая на ее доброту и щедрость. Будь это так, о возможности помогать несчастным женщинам, попавшим в беду, пришлось бы забыть.