Маргарет приехала в Королевскую академию живописи и скульптуры чуть раньше условленного времени. Лашема еще не было, но она нисколько не сомневалась в том, что он придет. Он обещал, значит, обязательно будет. Они были знакомы совсем немного, но у нее уже не осталось никаких сомнений в его чувстве долга и честности.

Однако время шло. Маргарет провела более четверти часа в одном зале, рассматривая то один пейзаж, то другой, а его все не было.

Однако даже любимая живопись не помогала ей отвлечься. В голове продолжали кружиться самые разные мысли — сумбурные, неясные, но в целом приятные.

До визита в Академию Маргарет как обычно занималась написанием очередной части ее романа. Ей пришлось нелегко, ее все время тянуло написать что-нибудь об одноглазом мужчине, который целуется с главной героиней. Но выручил старый персонаж — дракон, у которого точно было два глаза, и кроме того, всем было хорошо известно, что драконы не целуются.

— Леди Маргарет.

От неожиданности она чуть было не подпрыгнула. Целиком погрузившись в свои мысли, девушка не заметила, как он подошел к ней. От низкого тембра его голоса у нее, как обычно, поползли мурашки по спине и слегка задрожали колени. Ее нелегко было смутить, но сейчас Маргарет растерялась. Она никак не могла отделаться от недавних воспоминаний о прошлой ночи, когда он неожиданно показал себя совсем с другой стороны. Припомнился поцелуй, его жадные губы и сильные руки, которые крепко держали ее в объятиях, не позволяя ей упасть, а она непременно упала бы, если бы он не поддерживал ее.

Нет, она не нуждалась ни в чьей поддержке, она накрепко усвоила этот суровый урок. Но тут таилось нечто другое — соблазнительное очарование: поддаться другому, более сильному, позволить ему проявить его силу…

Маргарет молчала, погрузившись в свои мысли, а Лашем все стоял перед ней. Ожидание затягивалось, и постепенно на его красивом лице все заметнее и заметнее проступало недоумение.

Она догадывалась, что он чувствует. Хотя, учитывая выражение полной растерянности на его лице, девушка могла и заблуждаться.

— Добрый день, ваша светлость, — наконец произнесла она, делая короткий реверанс. Наклонив голову в сторону ближайшего полотна, она вслух заметила: — Все-таки мне больше нравятся картины, на которых изображены люди, а вам?

— Трудно сказать, — серьезно ответил он и, заложив руки за спину, подошел к картине. — Пейзажи не лишены своеобразной прелести, в них есть спокойное очарование. Какие бы тревожные мысли вас ни одолевали, как бы вам ни было грустно и одиноко, постояв перед пейзажем, вы вдруг ощутите, что к вам в душу снисходит покой.

— Хм… — Маргарет боялась каким-нибудь резким замечанием по поводу покоя опять оттолкнуть его от себя. Как оказалось, он крайне чувствителен к ее словам. — Я как-то не думала об этом. Нет, мне очень хорошо знакомо чувство одиночества и тихой грусти. Несколько месяцев назад я жила в провинции в полном одиночестве.

— А потом вернулись в Лондон. Ради чего?

Его вопрос сразил Маргарет. Обычно ей задавали другой, совершенно противоположный: как можно так долго жить вдали от Лондона?

Впрочем, ей становилось все яснее и яснее, что, несмотря на всю его чопорность, Лашем удивительный человек.

Маргарет подошла к соседнему пейзажу, на котором была изображена дождливая погода. Людей, конечно, здесь не было. Очевидно, все попрятались по домам. Лашем пошел следом за ней и встал за ее спиной.

— Не знаю, хотя догадаться нетрудно, почему я уехала из Лондона. Мой отказ вызвал скандал, а для того, чтобы о нем забыли, надо было, чтобы прошло какое-то время, вот поэтому я и уехала.

Лашем молчал. Он стоял и ждал. Было ясно, что ему это не безразлично, более того, было ясно, что ему крайне любопытно услышать продолжение ее неожиданной исповеди.

— Понимаете, — Маргарет пожала плечами, — мои родители и я разошлись во мнении, за кого мне следует выходить замуж. Вот почему я вместе с Энни прожила несколько месяцев в одном приморском городке. Там я могла спокойно писать. Кроме того, жизнь там намного дешевле, чем в столице.

Лашем понимающе кивнул.

— Впрочем, я так и не ответила вам на ваш вопрос, — усмехнулась Маргарет. — Я вернулась сюда по нескольким причинам. Здесь живет моя сестра, герцогиня Гейдж.

Маргарет вдруг стало тоскливо, на сердце заскребли кошки. Порой при упоминании о младшей сестре у нее резко менялось настроение. Изабелл давно не нуждалась в ее опеке, более того, у нее был муж, герцог Гейдж, который души не чаял в своей жене, и можно было смело сказать, что он — само воплощение искренней заботы и внимания.

— Мой издатель тоже здесь, в Лондоне. Он неустанно напоминает мне, что мои романы пользуются у публики большим успехом, поэтому мне лучше жить в столице, так гораздо удобнее. — Маргарет вздохнула: — А моих родителей как раз в Лондоне нет, в этом тоже есть маленький плюс.

Этим она хотела сказать, что речь идет не только о ней и что все очень сложно.

— Кроме того, есть несчастные и обездоленные, которые остро нуждаются в помощи. Мне так приятно, что я наконец обрела помощника! Да еще какого, способного одним своим видом напугать любого, как тот дракон на картине!

Она улыбнулась, показывая, что это всего лишь шутка. Однако ее улыбка, похоже, осталась незамеченной.

Лашем напрягся, стиснул зубы, лицо его стало мрачным. Черт бы побрал язык Маргарет! Неужели он опять замкнется в скорлупу герцогского высокомерия и уязвленного самолюбия?

Лашем стоял, закрыв свой единственный глаз, очевидно пытаясь сдержаться и не сказать какую-нибудь резкость. Наконец он открыл глаз и сухо и холодно произнес:

— Я рад, леди Маргарет, быть вам полезным. Пусть даже эта помощь выражается, как вы только что заметили, в одном моем устрашающем виде.

Лашем едва заметно улыбнулся краешком рта, а может, ей это почудилось. Хотя вряд ли, в противном случае от одного лишь его холодного и строгого вида у нее, наверное, мороз пробежал бы по коже.

— Слава богу, что вы именно такой. Так кто же вы? — Маргарет подняла руку и, расставив пальцы, принялась их загибать: — Во-первых, вы аристократ, один из самых родовитых во всей Англии. Во-вторых, вы обладаете настоящей властью, в-третьих, вы богаты, вы занимаете весьма завидное, высокое положение. Впрочем, все это передается по наследству вместе с титулом, не так ли? — Девушка несколько смущенно посмотрела на него: — Кажется, я слегка заговорилась, не правда ли?

По губам Лашема скользнула… не может быть… да, да, улыбка! — и он не без иронии обронил:

— Я далек от мысли исправлять язык известного автора, но герцог действительно обладает и властью, и деньгами, а также занимает высокое положение в обществе.

Его лицо неуловимо исказилось, очевидно, из глубин его памяти всплыло какое-то неприятное воспоминание.

Вид у него сделался какой-то печальный. Маргарет вдруг отчего-то вспомнила о своем желании расспросить его, когда и как он потерял глаз, но вовремя одумалась. По ее мнению, вряд ли он мог грустить о чем-нибудь, кроме потерянного глаза, хотя…