Я видела, что Марго надела на себя все, что только смогла. Господин и госпожа Франк смотрели на меня.

Мне было нелегко, но я постаралась их успокоить.

– Не волнуйтесь. Дождь слишком сильный. Даже «зеленая полиция» в такую погоду носа не высунет. Дождь нам поможет.

– Поезжайте, – велел нам господин Франк, осмотревшись по сторонам. – Мы с Эдит и Анной придем чуть позже. Поезжайте!

Мы с Марго, не оглядываясь, покатили по улице. Мы направлялись на север, стараясь ехать не слишком быстро, чтобы нас приняли за обычных девушек, направляющихся на работу в понедельник утром.

Мы не встретили ни одного «зеленого» полицейского – слишком сильный был дождь. От Мерведеплейн до Ваалстраат мы ехали по большим оживленным улицам, затем свернули налево на Ноордер Амстеллаан и дальше на Фердинанд Болстраат, Вейзелстраат, Рокин, площадь Дам, Раадхейсстраат – и на Принсенграхт. Никогда еще я так не радовалась нашей мощенной булыжником улочке и мутному каналу.

За всю дорогу мы не произнесли ни слова. Мы обе знали, что с того момента, как сели на велосипеды, стали преступницами. Христианка и еврейка без желтой звезды на незаконном велосипеде. Еврейке к тому же было приказано явиться на принудительные работы и отправиться в гитлеровскую Германию. На лице Марго я не видела страха. Она искусно скрывала свои чувства.

Неожиданно мы стали союзницами в борьбе со всей германской мощью.

На Принсенграхт не было ни души. Мы поставили велосипеды в кладовую и вышли. Я открыла дверь в контору и сразу же закрыла ее, чтобы укрыться от дождя. Мы промокли до нитки. Марго дрожала. Я взяла ее за руку, провела мимо кабинета господина Франка, вверх по лестнице к убежищу. Скоро должны были появиться другие наши работники. Я боялась, что кто-то придет раньше, но ничего не говорила.

Марго явно была в шоке. Я почувствовала это, как только мы оказались в конторе, и взяла ее за руку, чтобы приободрить. Мы ничего не говорили. Марго скрылась за дверью, а я заняла свое место в конторе.

Сердце у меня колотилось. Я села за стол, пытаясь заняться работой. Сильный летний дождь очень нам помог. Один человек уже надежно спрятан в убежище. Троих других тоже защитит дождь.

Пришел господин Коопхейс и увез куда-то велосипед Марго. Потом я услышала, что появился кладовщик. Он топал у входной двери, стряхивая воду.

Утром пришли господин Франк и его жена с Анной. Я ждала этого момента, сразу вышла им навстречу и быстро провела их мимо кабинета господина Кралера на лестницу, которая вела в убежище. Франки страшно промокли. Они принесли с собой кое-какие вещи с нашитыми желтыми звездами. Я открыла им дверь и захлопнула ее, когда они оказались внутри.

Днем никто не появлялся. Все было тихо. Я поднялась к заветной двери и вошла, плотно закрыв за собой дверь.

Я впервые оказалась в убежище. Увиденное меня поразило. Здесь царил полный беспорядок – мешки, тюки, коробки, груды вещей. Я даже не представляла, как все это сюда попало. Я ни разу не замечала, чтобы что-то приносили. Возможно, это делали по ночам или в воскресенье, когда мы не работали.

На этом этаже находились две довольно маленькие комнатки – прямоугольная и длинная и узкая, обе с окнами. Комнаты были обшиты деревянными панелями, выкрашенными в темно-зеленый цвет. Там, где виднелись обои, они пожелтели и кое-где отслоились. Окна были завешены плотными белыми шторами. Из большой комнаты можно было попасть в туалет и умывальную комнату.

Крутая деревянная лестница вела в другое большое помещение, где я увидела раковину, печь и шкафы. Окна тоже были завешены плотными шторами. Отсюда еще одна крутая лестница поднималась на чердак и в кладовые. Лестница на чердак проходила через крохотную комнатку, тоже забитую тюками и мешками. Госпожа Франк и Марго застыли в прострации. Они были такими бледными, что мне показалось, они вот-вот упадут в обморок. Анна с отцом пытались навести какой-то порядок – они что-то переставляли, расчищали, убирали.

– Что я могу сделать? – спросила я у миссис Франк.

Она покачала головой.

– Может, я принесу вам еды? – предложила я.

– Чуть-чуть, Мип, – пробормотала она. – Может быть, немного хлеба, масла и молока?

Положение было тяжелым. Я решила оставить Франков одних. Я не представляла, что они чувствуют, скрывшись от всего мира, покинув свой дом, свои вещи, маленькую кошку Анны Моортье. У них не осталось ни воспоминаний, ни друзей.

Они просто закрыли дверь и исчезли из Амстердама. По лицу госпожи Франк я все понимала. Я быстро вышла.

Через несколько дней господин Франк попросил нас с Хенком сходить в его квартиру на Мерведеплейн и разыграть небольшой спектакль для домовладельца, чтоб выяснить, что произошло после их исчезновения. Нужно было понять, разыскивают ли Франков. Как только спустились сумерки, мы с Хенком отправились туда.

Мы позвонили, и нам открыл домовладелец, еврей средних лет. Сделав вид, что нам ничего не известно, мы поинтересовались господином Франком.

– Он не пришел в контору, и мы хотели узнать, все ли с ним в порядке.

– Франки исчезли, – ответил домовладелец.

Он вышел и вернулся с листком бумаги.

– Я нашел это, – сказал он, протягивая Хенку листок. – Думаю, это адрес в Маастрихте.

Мы изучили надпись. Маастрихт, голландский город на границе с Бельгией и Германией, вполне мог оказаться на маршруте беглецов.

– У господина Франка есть родственники в Швейцарии, – продолжал домовладелец.

– Может быть, они направились в Швейцарию?

Он покачал головой.

– Люди говорят, что господин Франк бежал в Швейцарию с помощью старого армейского друга. Один из соседей видел, как семья уезжала на большой машине. Но никто не знает точно.

Он пожал плечами. Исчезновение Франков его не беспокоило. В те времена люди не удивлялись, когда их друзья просто исчезали.

– Я останусь здесь, – сказал он, оглядывая квартиру. – Если удастся… Я ведь тоже еврей, понимаете…

Стараясь не показывать любопытства, я оглядела квартиру и мебель. Хотела найти кошку Анны, Моортье. Я знала, что Анна сразу же спросит о ней, услышав, что мы побывали в их квартире. Но кошки не было видно.

Мы пожелали домовладельцу доброй ночи.

– Пожалуйста, сообщите нам, если получите известия о Франках, – попросил Хенк.

Домовладелец пообещал.

– Ну, как там Моортье? Вы видели мою кошку Моортье? Домовладелец заботится о ней или прогнал ее? – спросила Анна, стоило мне переступить порог убежища в то утро. – А моя одежда, мои вещи? Вы принесли мне что-нибудь, Мип? Ну же, Мип?

– Анна, Мип не могла ничего взять из квартиры, – мягко пояснил господин Франк. – Как ты не понимаешь?