Ник был здесь, но его голос, полный ленивого любопытства, доносился словно издалека. И сам он как-то ускользал из поля зрения.

В глазах у Харви помутилось, он изо всех сил заморгал.

– Покататься с Сабриной на чертовом колесе… Сказать, что я ее люблю… Еще ни разу не говорил…

– А, – тихо произнес Ник. – Тогда иди приступай.

Харви кивнул – торопливо, резко, как марионетка в небрежных руках. С его лица исчезло растерянное смятение. Он неуклюже отошел от палатки, сначала спотыкаясь, потом все увереннее, и направился к Сабрине.

– Еще увидимся, – прошептал Николас Скрэтч и двинулся прочь от огней, исчезая из памяти, зловеще усмехаясь и жуя жвачку.

Выходные дни у ведьм предвещают беду.

Ярмарка Последнего дня лета закончилась чудесно, и остаток выходных тоже прошел неплохо. Мы с Роз и Сьюзи сходили выпить кофе, и, когда я вернулась домой, дверь мне открыл Эмброуз, а тетя Хильда готовила тете Зельде ее любимый ужин. И все были бодры и веселы, словно братец не хранил от меня никаких секретов, а тетя Зельда не убивала тетю Хильду несколько дней назад.

Я старалась не думать об этом, и чаще всего мне удавалось.

Утром в понедельник Эмброуз опять кокетничал с почтальоншей. Она ему, видимо, нравилась, потому что на нем были джинсы и нормальная футболка, а не та, в которой он спал. Увидев меня на лестнице, он сверкнул необычно яркой улыбкой и радостно помахал.

– Привет, сестренка!

– Она что, твоя сестренка? – уточнила почтальонша.

– Конечно, потому я ее так и называю, – ответил Эмброуз. – Разве это похоже на прозвище?

– Я хотела сказать… – Девушка зарделась так, как могут только рыжие, даже веснушки утонули в багровой волне. – Раз ты афроамериканец…

Я подошла к Эмброузу и встала рядом, демонстративно уплетая хлопья и сердито насупившись.

– И что в этом такого? Почему он не может быть моим братом? Хотя бы двоюродным?

– Я этого не говорила, – пролепетала она.

Я доела хлопья и крепко ухватила Эмброуза под руку. Он ласково отпихнул меня.

– Какая нелепость, – фыркнул он. – Я не афроамериканец. Я британец. В моей комнате висит «Юнион Джек». Но ты его не увидишь.

Так вот что его расстраивает? Я раскрыла рот. Почтальонша ретировалась, окинув нас обоих сердитым взглядом. Похоже, на следующей неделе до нас не дойдет множество писем – пока тетя Зельда не организует доставку почты заново.

Эмброуз поплелся к окну. Я думала, он смотрит вслед уходящей девушке, но, подойдя, увидела, что он запрокинул голову к небу и прищурил глаза. Пальцы прочерчивали в воздухе пути пролетавших птиц.

– О чем задумался? – спросила я.

– Если мне когда-нибудь позволят завести фамильяра, – сказал он, – возьму себе птицу.

Фамильяр для ведьмы – это гоблин в облике животного, верный спутник в колдовстве. У тети Хильды были пауки. Иногда она сидела за кухонным столом, читая любовные романы, а пауки черным ручейком ползли по ее руке, собирались в кучку на ладони и, выпучив каждый по восемь глаз, вместе с ней пропадали в бурных романтических приключениях. После темного крещения у меня тоже появится фамильяр. Тетя Зельда уже разложила на виду множество книг о воспитании животных, выделив и подчеркнув нужные места, но я еще не решила, кого бы мне хотелось.

И все равно меня это радует. Фамильяр станет словно член семьи, будет всегда вставать на мою сторону, никогда не бросит и поможет советом о колдовстве. Фамильяр – постоянный спутник ведьмы.

По условиям приговора Эмброузу запрещено иметь фамильяра.

Я прижалась щекой к его плечу.

– А какую птицу?

– Не знаю, сестренка. Это я просто так сказал. Я был бы рад любому фамильяру. Уже готов рисовать рожицы на камнях.

Он ласково оттолкнул меня, подошел к керамической вазе на столе, поднял ее и заговорил пискляво:

– Привет, Сабрина. Я новый фамильяр Эмброуза. Вместе мы будет творить невероятные чудеса!

Я хихикнула.

– Вряд ли тетя Зи одобрит.

– Если у меня когда-нибудь появится фамильяр, выбирать его будет уж точно не тетя Зи. – Эмброуз поставил вазу обратно. – Мне не нужно существо, выросшее в неволе. Я слишком хорошо знаю, каково это. Я пленников не беру.

– Логично, – кивнула я.

Я об этом не задумывалась, но в его словах есть резон. Может быть, скоро, очень скоро, когда наступит мой черед выбирать фамильяра, я тоже захочу кого-нибудь дикого. Который сам захочет остаться со мной.

Эмброуз опять выглянул в окно. По небу сновали последние летние ласточки, изящные дуги их темных крыльев рисовали линии – почти такие же, как на карте.

– Птицу, наверное, – прошептал он.

Все время забываю, что, будь на то воля Эмброуза, его бы здесь уже не было.

– О чем говорилось в твоем заклинании?

Я и не поняла, как резко прозвучал вопрос, пока не увидела, как Эмброуз прищурился.

– Хватит уже, – сказал он. – Не желаю больше об этом говорить! Не люблю разговоры, которые навевают скуку.

– Но…

Меня перебил стук. Эмброуз ткнул в меня пальцем, кинулся к двери и театрально распахнул ее.

– Нет и нет! Долой скуку! Я ухожу в покойницкую, там самые интересные собеседники! «Чашка с трещиной откроет узкую тропинку в рай!» Давно пора. – Он нырнул в полукруглую дверь под лестницей. Я бы последовала за ним, но в дверях стоял Харви и, как ни странно, его брат Томми. И вид у них был, разумеется, озадаченный.

– Привет! – сказал Томми.

– А тебе очень надо нести чашки в морг? – поинтересовался Харви.

Ответом им был только грохот двери. Я подошла и похлопала Харви по плечу. Молодец, всегда задает разумные вопросы.

– Ха-ха, – сказала я. – Не обращай на него внимания. Привет, Томми. Рада видеть тебя второй раз за неделю.

Томми небрежно пожал плечами:

– Я всю неделю буду работать в утренние смены, так что могу подвозить вас с Харви в школу.

– Ты слишком много работаешь. Совсем о себе не думаешь. – Харви на миг нахмурился. Потом посмотрел на меня и просиял. – А ты, как всегда, само совершенство. Такой и оставайся.

Я привстала на цыпочки и чмокнула его.

– Постараюсь.

Мы сели в красный пикап, и Томми повез нас в Бакстерскую школу.

– Забавный тип твой родственник.

Я ощетинилась. Сначала почтальонша, теперь он.

– Ты о чем?

Томми не ожидал такой атаки.

– В смысле – он пошутил? Насчет покойников – интересных собеседников?