— Но ведь мы не сделали вам ничего плохого! — в ужасе выкрикнула Туснельда. — За что так жестоко наказываете?

— Это не мы, а наши боги повелевают поступить так.

Чех держался достойно, но Туснельду колотила крупная дрожь, глаза ее становились безумными.

— Ничего они нам не сделают, — пытался успокоить ее он. — Походят, помолятся и отпустят. Я знаю ритуалы германцев, они не предусматривают пролития крови.

— Но тогда почему она так говорит?

— Просто чтобы попугать нас. А потом отпустят, — врал Чех, чтобы вселить надежду в душу девушки и ей не так страшно было умереть. Сам он приготовился к смерти и о спасении уже не думал.

Остальные жрицы между тем выстроились в цепочку и, воздев к небу костлявые руки, пошли кругом, напевая гнусавыми голосами речитатив:

— О, бог Солнца, венценосный Сотвар! Ты щедро даришь людям нашего рода земные плоды, богатые урожаи! Своей мощной секирой ты караешь врагов и восстанавливаешь правду на земле! Пребывая в Нижнем мире ночью, осенью и зимой, ты приобретаешь мрачные, смертоносные черты своего характера. Не обрати их против нас, внимающих тебе с рабской покорностью! А мы принесем тебе в жертву души цветущей девушки и сильного юноши!

Затем жрицы пошли в обратную сторону, продолжая речитативом другую молитву:

— О, бог-громовержец, вершитель всех наших побед, всемогущий Тор! Ты молнией истребляешь наших врагов и пеплом рассыпаешь по свету их прах! Ты, бог воинственный, буйный и своенравный! Ты мчишься на колеснице по небу и мечешь оттуда стрелы в демонов, чудовищ, во всех врагов, ты поражаешь их палицей и уничтожаешь каменным топором-молотом! Прими наш дар тебе, этих юношу и девушку, которые на том свете станут верными слугами, воинами твоими!

Пропевши молитвы, жрицы направились к своим жертвам. Первыми шли женщины с обнаженными мечами, им вменялось в обязанность перерезать горла Чеху и Туснельде. За ними шли собиратели крови с широкими чашками, потом два гадателя, которые по рисункам, образовавшимся на поверхности крови, должны были предсказать ближайшее будущее жителей селения; следующие жрицы располагались возле обреченных, чтобы по их предсмертным судорогам определить, взяли ли боги их души с благодарностью или отвергли.

Жрицы сухими пальцами схватили Чеха и Туснельду и стали медленно поднимать над собой для свершения жертвоприношения…

Леха и Русса грубо схватили и поставили связанными на ноги, а чтобы они не упали, прислонили к деревьям. Братья осматривались вокруг. Поражало большое количество воинов, их было несколько сотен. Откуда могло взяться такое их число в небольшом селении? Не иначе, как в нем ночевали жители других деревень. Впрочем, на размышления им времени не давали. Один из врагов, как видно предводитель, подступил с допросом к Леху, видя в нем старшего из захваченных:

— Ну-ка рассказывай, куда направлялись и что собирались выведать?

— Да никуда, — решил придуриться Лех. — Вот с братом надумали немного прогуляться по лесу, грибов и ягод пособирать.

— И в полном боевом снаряжении?

— Ну, мало ли кто может встретиться в лесу? Вот вы нечаянно попались. Кстати, мне кажется, я тебя где-то видел…

— Ты мне зубы не заговаривай. Лучше ответь, много ли воинов находится в селении?

— Будто не знаете, — удивился Лех. — Вы сами оттуда идете, а спрашиваете…

— Послушай, Турбид, — обратился один из воинов к старшему, — наш пленник как-то странно говорит. По-моему, он не германец, а славянин.

— Чего мелешь? Откуда здесь быть славянам?

— Я и сам в недоумении. Но вот говор у него не чистый. Ты бы построже их поспрашивал, кто они такие и из каких краев?

— Ты чего, правда не германец? — спросил Турбид Леха.

— Правда. Я славянин из племени бодричей.

— А как здесь оказался?

— Служу в римском войске наемником. Послан с поручением начальником гарнизона Аврелием.

— А я его знаю! — вдруг раздался голос другого воина. — Он центурион, я его видел на стенах Виндобоны.

— Да вы-то кто такие? — удивился Лех.

— Как кто? Мы из племени квадов.

— Так вы не бургунды? — еще не веря своим ушам, переспросил Лех.

— Какие мы бургунды! — захохотал Турбид, а с ним и окружавшие его воины. — Мы самые настоящие квады. Я воевал недавно против вандалов вместе с римскими войсками.

— То-то же лицо мне твое показалось знакомым!

— Я тоже теперь начинаю тебя припоминать, — вглядываясь в лицо Леха, сказал Турбид. — Ты случайно не брат Чеха, под командованием которого я сражался?

— Ну, конечно, я! А это брат Русс!

— Вот так встреча! — радостно проговорил Турбид, и все воины его весело засмеялись. — А мы думали, ценных пленников взяли, допросим и много узнаем о противнике.

Веревки на Лехе и Руссе были тотчас развязаны.

— Но вы-то тут как оказались? — спросил Лех.

— Бургунды напали на наши селения, грабили, убивали. В отместку мы собрали большие силы и идем мстить…

В это время из леса выбежал воин, прокричал:

— В селении все жители собрались на площади, приносят в жертву юношу и девушку!

— Это Чех и Туснельда в лапах бургундов! — взвыл Лех. — Спасать надо!

И первым кинулся в сторону селения, за ним помчались все остальные.

Они ворвались в деревню, когда жрицы подняли над собой Чеха и Туснельду. В любой момент им могли перерезать горла. Лех выхватил лук со стрелой, выстрелил в сторону одетых в белые одеяния женщин. Тотчас свою стрелу послал Русс, а за ним и остальные воины выхватывали на ходу луки и стреляли в толпу.

Внезапное нападение большого числа квадов повергло в панику бургундов. Не оказывая сопротивления, они кинулись в разные стороны, оставляя раненых и убитых. Лех и Русс подбежали к пленникам. Те валялись на земле. Их быстро развязали, поставили на ноги. Туснельда была в полуобморочном состоянии и, как видно, плохо понимала, что происходит. Чех, растягивая бескровные губы в судорожной улыбке, проговорил с хрипотцой в голосе:

— Смерти в глаза смотрел. Жуткое это зрелище.

Разгромив селение, квады пошли дальше, а несколько человек сопроводили братьев и Туснельду до плота. Взяв шесты и весла, они погнали его на ту сторону Дуная. Чех окончательно пришел в себя, рассказывал братьям про свое пребывание в плену. Туснельда с отсутствующим видом лежала на помосте. Один из квадов догадался влить ей в рот вина, после чего она заснула. Чех сидел возле нее, глядел в ее бледное лицо. Иногда ее тело вздрагивало, она всхлипывала, как видно, во сне вновь переживая страшные картины жертвоприношения.

Через два дня на плоту они приплыли в Виндобону, прошли ко дворцу Аврелия. Извещенный слугами, тот выбежал им навстречу, как видно, ожидая увидеть сына. Не узрев Тибула, он с немым вопросом стал смотреть на Чеха, с лица его постепенно сходила краска, оно все больше становилось похожим на белую маску. Видя это, Чех поспешил успокоить его: