Родители Ольги смотрели телевизор в гостиной. Папа предпочитал «Дискавери», а мама чувствовала бы себя счастливой, если б сегодняшним вечером посмотрела Швыдкого на «Культуре». В результате пришли к довольно сомнительному компромиссу — остановились на третьесортном брутальном сериале канала НТВ.

— Клоака, — сказала мама после первых минут просмотра. — Я даже как будто чувствую запах. Ты не чувствуешь?

— У меня насморк, — откликнулся папа, — ты мне его потом опишешь… Послушай, может, нам чайку заварить?

— Давай.

Мама поднялась со своей половины роскошного кожаного дивана, стоящего напротив плазменной панели, и отправилась на кухню.

В прихожей ее ждал сюрприз.

— Оля?!

Ее дочь, кажется, только что собиралась заняться любовью со своим парнем прямо под вешалкой. Как же вовремя она подоспела!

— Молодой человек, — выдавила мама, — мне кажется, вы перешли всяческие границы.

Оля, запихивая грудь обратно в лифчик, пыталась скрыть усмешку. Максим тоже не был похож на застигнутого врасплох насильника несовершеннолетних.

— Вы хотели сделать это прямо здесь? — спросила мама, напуская в голос как можно больше гнева.

— Н-нет, — покачал головой парень, — мы просто не могли удержаться.

— Удержаться от чего?! Вы хоть в состоянии обуздать свои безумные порывы?

— Ну отчего же они безумные? Если бы вы в свое время их обуздали, наверно, Оля никогда бы не родилась.

Молодые люди едва не давились от смеха.

— Очень остроумно. А это что? — Мать указала на розовый букет, пристроившийся возле полки для обуви. Он сейчас выглядел каким-то ненужным и даже нелепым.

— Цветы, — хмыкнул Максим. — Кстати, они для вас. А вот это, — он поднял пакет с бутылкой шампанского, — для моего будущего тестя. Кстати, где он?

— Для кого?!

Максим понял, что дальнейшие переговоры не имеют смысла и никакого первого семейного ужина у них не получится. Да и не могло получиться. Слишком они разные, причем даже не по социальному статусу — разные по духу и мироощущению. Стоит ли пытаться стать для них своим?

На фиг! Стырить дочку — и бежать, а там само собой как-нибудь срастется.

— Мам, мы пойдем, — сказала Ольга, подходя к зеркалу и поправляя прическу. — Мы сняли квартиру, хотим какое-то время пожить вместе… потом, если нам понравится, мы сыграем свадьбу. Вас, естественно, пригласим.

— Н-да… спасибо…

Мать со вздохом обернулась в сторону комнаты. Отец уже был в курсе, он прибрал звук на телевизоре и давно напряженно вслушивался в разговор. Услышав последнюю фразу, «будущий тесть» опустил руки, едва не уронив пульт на толстый узбекский ковер.

А куда им деваться? Запереть девчонку в комнате?

Именно так. Запереть девчонку в комнате. Это и нужно было сделать. Хотя бы на сегодняшний вечер.

Они с Максимом не убежали из дома сразу, как только покинули родительскую квартиру. Они еще дурачились в подъезде. Точнее, в лифте.

Максим затащил ее в кабину, закрыл дверь и нажал первую попавшуюся кнопку.

— Иди ко мне, мой сладкий пончик!

Он притянул ее к себе, обнял и присосался к губам. Так они и стояли, замерев, пока лифт не остановился на каком-то этаже. Когда двери открылись, молодые люди услышали возмущенный женский возглас.

— Вот те на! — крикнул кто-то. — Уже и лифты все позанимали! Скоро у нас на головах трахаться будут!

Ни Максим, ни Ольга так и не увидели, кто же это такой умный. Более того, озорной Макс, чтобы еще больше разозлить незваную пуританку, одну ладонь засунул Ольге под джинсы, а свободной рукой нажал кнопку нижнего этажа.

Они успели услышать только плевок. Двери закрылись, кабинка поплыла вниз.

— Ты псих, Сима, — шептала Ольга, кусая его за ухо.

— Ага.

— Ты понимаешь, что мы рискуем?

— Угу.

— Ты понимаешь, что у нас нет ни гроша за душой, что нам негде и не на что жить?

Максим на секунду вынул нос из-под ее шеи.

— У меня есть рублей восемьсот. У тебя скока?

— Сорок пять тысяч…

— Ого… откуда?!

— Подарки, пожертвования, накопления. — Ольга продолжала надкусывать его уши. — Поживем в гостинице несколько дней, а там посмотрим…

— Да ты моя сладкая…

И они снова погрузились в страстные поцелуи. Кабина доехала донизу, потом снова отправилась наверх, затем опять вниз. И еще раз вверх. Ни Максим, ни Ольга никак не отреагировали на жуткий скрип, раздавшийся вдруг за пределами кабины где-то на уровне пятого-шестого этажей. Они наслаждались друг другом.

Когда с самого верха парень вновь отправил лифт вниз, Ольга с громким выдохом отошла в угол кабины.

— Ффу, хватит, Симка! Пошли на улицу, пока нас не начали бить.

— Ладно, уговорила, пошли.

Несколько секунд прошло в тишине и молчании, затем раздался все тот же страшный скрежет.

— Е-мое, — сказал Макс, — так и застрять можно.

Скрип продолжался недолго. Когда он прекратился, лифт замер.

— Опаньки, — сказал Максим.

Они прислушались. Лифт был относительно новый, и порой было трудно определить, стоит он или движется. Но в этот раз, кажется, было совершенно ясно — он застрял.

— И что теперь? — спросила Ольга.

Макс хихикнул и пожал плечами.

— Надо, наверно, кнопку вызова диспетчера нажать, — предположил он.

— Ты просто гений, — сказала Ольга.

Это была последняя шутка в ее жизни…

Через несколько секунд в лифте погас свет. А еще через пару недолгих мгновений молодые люди, не успевшие толком испугаться, почувствовали запах дыма…

Застрявший лифт горел всего несколько минут, но это были едва ли не самые страшные минуты в истории дома номер тринадцать по Тополиной улице. Впрочем, реальный шок испытал в эти последние дни октября весь город.

Как потом рассказывали местные жители, что-то оторвалось в тросовой системе — какой-то кусок отвалился от металлического стояка и потащил за собой целый жгут кабелей. Кабина довольно долго ездила туда-сюда, цепляла этот кусок (и ведь кто-то наверняка слышал жуткий скрежет!), пока наконец не оторвала все к чертовой матери. Провода замкнулись.

В теории все вроде бы так и было, но спасатели, а затем и работавшие на пожарище эксперты утверждали, что лифты новые и не чета тому старью, которое действительно может сгореть за считанные секунды. Этот лифт не должен был убить своих пассажиров.