– Руби, – спешно говорит девушка смартфейсу. – Я хочу у тебя кое-что спросить.

– Валяй.

Девчонки знали друг друга хорошо, лучше, чем кто-либо другой. С тех пор прошло много лет, тогда они были подростками.

– Я все еще тебе нравлюсь, так?

– Какого черта, Фрей? – ревет на нее голос.

Под мостом проходит поезд, звучит гудок, усиливая громкость сказанного.

– Почему мне не любить тебя, ты огромный кусок неудачницы? – приятно услышать один из методов воздействия Руби: та без предупреждения нападала на неуверенных в себе людей. Фрейя зарывает руки глубоко в карманы и поправляет пальто. Руби потребовалась большая часть подросткового периода, чтобы убедить сестру, что она не какая-то чудачка, просто люди в школе – идиоты, чьи мнения не имеют значения.

– Я уж думала, ты никогда не выдашь подобную чушь, – добавляет голос. Звучит так, будто она говорит улыбаясь, как обычно делала это Руби. Подумать только, Фрейя однажды усомнилась в сообразительности смартфейса. Она уже устала постоянно удивляться.

– Как ты раньше меня называла? – размышляет Фрейя в надежде услышать нечто большее.

– Наггетс?

– Нет.

– Кексовый завод?

– Нет!

– Ты сама об этом спросила, – чувствует Фрейя ухмылку, – я могу продолжать часами.

– Связанное с тем, что я с севера.

– Психованная северянка?

– Да, – Фрейя улыбается и проходит мимо пожилой женщины на скутере, которая начинает улыбаться в ответ, прежде чем видит на девушке смарт-очки. Карта ведет Фрейю по улице со спокойными домами в георгианском стиле. Сестра знает, как ее раззадорить. – Не могу вспомнить, почему это я психованная?

– Не-а, можешь.

– Нет, правда.

– Помнишь тех детей в Центре, которые разбрасывали повсюду землю? Они были примерно на год младше тебя. Разве ты не помнишь, как угрожала им своей лопатой и тебя завели обратно? Как ты могла забыть об этом? Ты была очень расстроена, когда тебе давали втык. Мы нажарили сморов…

– Я помню сморы.

Фрейя забыла так много событий, связывающих их. В те ранние годы, потеряв всякую надежду на то, чтобы расположить к себе людей, Фрейя кипятилась из-за любого пустяка, пока в какой-то ужасный, непредсказуемый момент терпение не лопалось. В этом отношении Руби была более хладнокровной, границы дозволенного и недозволенного были ей столь же понятны, как линии на ладони. Она знала, что хорошо, а что нет, и что еще можно сделать, не оказавшись при этом плохим человеком. Вполне приемлемым было, например, сказать Эстер, что они в Центре по охране природы, а на самом деле отправиться блуждать по городу. Как же им нравилось совершать что-то «не под надзором». Похоже на то, как Фрейя болтается по улицам со смартфейсом, который должна была удалить.

Когда она идет по другому проспекту с магазинами и экранами, маникюрный салон показывает стиль fleur-de-lys, который она лайкнула чуть раньше. Левый глаз дергается, стараясь не отставать от мерцающих пикселей, и девушка радуется, когда после следующего поворота замечает ворота, за которыми растет трава. Фрейя помнит времена, когда они были просто «парками», старомодное слово, вышедшее, скорее всего, из Викторианской эпохи, а затем исследования показали, что сюда можно было бы привлечь на пятнадцать процентов больше людей, занимающихся фитнесом, если переименовать их в «зеленые зоны» с возможностью реализации индивидуальных тренировочных программ.

Прорезиненные дорожки растекаются во все стороны, их изготавливают из переработанных шин, так же, как и в зеленых зонах Гайда и Сент-Джеймса. Ноги пружинят на них. Проходя мимо кустов, припорошенных снегом, девушка замечает мальчишку, появившегося словно из ниоткуда. Он смотрит в одну точку и хватает рукой пустоту. Другие делают то же самое. Такое поведение удивляет, пока девушка не вспоминает о последнем повальном увлечении – игре «Мусорщик идет на охоту», в которой люди должны собирать разные предметы. Парень, на вид лет пятнадцати, в черно-синей шапке-балаклаве с ушками, выглядит так, будто играет роль в каком-нибудь сюрреалистическом театре под открытым небом, изо всех сил пытаясь устоять на одной ноге, погруженной в грязь. Другие люди беспорядочно бродят, сталкиваясь с мусорными контейнерами или упираясь в тупики, а Фрейя ходит среди них, не имея ни малейшего представления, что они видят. Помимо всех этих игроков здесь встречаются бегуны, некоторые из них тяжело дышат и громко пыхтят, другим форма позволяет даже вести беседы во время занятий спортом. Проходя через ивовую арку, она слышит разговор бегуна, у которого зрелый, звонкий и слегка насмешливый голос. Он привлекает ее внимание, есть нечто знакомое в его интонации. Кроссовки мужчины почти бесшумно касаются резинового покрытия, а громкие слова отчетливо слышны через шпалеру.

– С чего ты взял, что мне все равно? Да она бы оценила легкий загар и тело в тонусе, вот и все… а ты прямо сейчас этим и занимаешься.

Мужчина появляется в конце арки, и, к своему удивлению, Фрейя узнает его. Всего пару недель назад он был у нее дома – передавал подарки на день рождения сыну. Талис кажется ниже ростом, однако он в хорошей форме, синий флисовый костюм его стройнит. Каждое соприкосновение с землей как будто придает ему энергии. Если поставить этого активного, крепкого человека рядом с Джулианом, то с трудом поверишь, что они родственники.

Талис собирается пробежать мимо женщины примерно такого же возраста, как и мать Фрейи, но та неожиданно начинает весело махать концом шарфа, чтобы привлечь его внимание.

– Извините, вы не знаете, сколько времени? – у нее тонкий и радостный голос. Талис останавливается и где-то около секунды смотрит вперед, Фрейя предполагает, что мужчина сверяется с проецируемыми часами. Он смеется гортанным смехом:

– Времени? Да, конечно, знаю.

Мужчина стучит по шлемофону, а затем проносится мимо женщины, лицо которой притупляется от неловкости.

Неужели это тот же человек, который ежедневно мило разговаривает с людьми в безупречном костюме? Фрейя в изумлении разворачивается, чувствуя, что в критике Джулиана было больше истины, чем она думала. Девушка допускает возможность, что для сотрудника компании «Смарти» вполне естественно считать нелепым человека, у которого нет, по крайней мере, одного девайса их производства, но все равно не стоит быть таким резким. Должно быть, тот его секундный взгляд означал быстрое сканирование лица, мужчина хотел убедиться, что женщина не какая-нибудь важная персона. Фрейя наблюдает за ним: удаляющаяся фигура Талиса бежит прямо через группу игроков, заставляя их отойти в сторону. Она переступает грязь и идет по другой дорожке.

Прошло почти три недели, но Фрейя все еще помнит, как выглядывала из-за жалюзи, чтобы рассмотреть, как он, одетый в плащ, стоит на улице и раз за разом давит на звонок, пока ящерица панически кувыркается, тогда девушке пришлось выйти к нему. Талис рвал и метал, потому что Джулиан не пришел на праздничный обед по случаю своего дня рождения, просто заперся в комнате, и они оба знали почему.