Коричневая утка впереди пересекает дорожку, ускоряясь и хлопая крыльями. Смартфейс начинает что-то говорить, а затем останавливается.

– Что? – спрашивает она. Затем Фрейя понимает, что по этой же дорожке в ее сторону бежит Талис. Невезуха – должно быть, он пробежал резкий поворот. Фрейя смотрит под ноги и возится с пуговицами на пальто. Он ее не заметит. Очевидно, что сейчас Талис ни на кого не обращает внимания, поэтому должен пробежать мимо. Рядом с ней кто-то останавливается, девушка поднимает глаза и видит его, мужчина стоит с влажными от пота волосами и улыбается.

– Фрейя! Как такое возможно? – девушка чувствует запах лосьона после бритья. Ветер развевает его волосы, он касается рукой изящного шлемофона, сидящего на лбу, и пытается натянуть на лицо маску радости, будто бы он действительно счастлив, что столкнулся с ней. – Поменялись, да? А может, он просто хотел выбросить мой подарок. В любом случае не переживай. Ему бы эта вещица практически не пригодилась, а ты, как я вижу, используешь ее на полную катушку.

– Полную катушку?

Он наклоняет голову, и Фрейя понимает, что Талис внимательно изучает пятна грязи на ее пальто. Впервые она увидела его много лет назад, усаживаясь на скамейку в столовой «Смарти»: его представила мать, и он все время улыбался и превозносил Эстер до небес за советы по лечению травмы колена. Практически невозможно было не поддаться его очарованию, он, как прожектор, освещал каждую из них своим вниманием: спрашивал у Руби и Фрейи, сколько им лет, отпускал шутки о своем сыне, который жил в Сан-Франциско и был таким же хилым. Талис перекинул пиджак на спинку скамейки, пуговица на воротнике его рубашки была расстегнута. Фрейе казалось, что он воплощение духа «Смарти» – шутливого и клевого, элегантного богача, а также воплощение рабочей атмосферы, которая уже опьянила ее. Теперь лицо Талиса выглядит острее и старше, мышцы рта сдвинуты в одну сторону, когда он ее рассматривает.

– Полезная штука, правда? – продолжает Талис. Наконец Фрейя понимает, о чем он говорит.

– Смартфейс? О, да. Простите, – добавляет она, с ужасом осознавая, что пользуется его подарком на день рождения Джулиана. Как Талис об этом узнал? Может, он установил статистику использования? Бизнесмен мог зайти в систему и увидеть, что все настроено с учетом предпочтений Фрейи. С внезапным страхом приходит мысль о том, что он, возможно, платил за подписку, думая, что виртуальным помощником пользуется сын. Прежде чем Фрейя успевает извиниться, мужчина начинает дышать на свои руки.

– Ну, что для одного хлам… и все такое. Ты счастливица. Но сделай мне одолжение, – нос улавливает теплый запах дезодоранта, когда Талис наклоняется, потирая смазанную лосьоном челюсть. – Это самая последняя модель, она пока не продается в магазинах. Я был бы признателен тебе за отзыв. Я пришлю тебе бланк? – понятно, Талис даже не думает, что с этим могут возникнуть проблемы. Фрейя почти заикается, стараясь ответить как можно быстрее.

– Да, конечно. Если это пригодится…

Он улыбается до ушей:

– Чудесно. Пять баллов.

Талис переходит на бег, при этом слегка касаясь наушника, чтобы возобновить то, что было включено до их разговора.

– Неловко, – бормочет она Руби.

– Неловко?

– Ты предназначалась в подарок Джулиану.

– Не хочу даже слышать об этом.

– Ты знаешь, что я имею в виду.

Свет постепенно угасает, воздух становится металлически холодным, дорожка распадается на ошеломляющее количество троп. Уловив ее замедлившийся шаг, линия на карте меняет свою траекторию и ведет обратно на главную улицу.

– Привнесем немного истории? – предлагает голос, зная, что Фрейе надоели все эти рекламные объявления. Умное приложение использует фотографии из архивов – там, где это возможно, – и показывает, как бы выглядели витрины в Викторианскую эпоху. Если Фрейя поворачивает голову слишком быстро, картинка тормозит. Вдоль улицы появляются окна из бутылочного стекла, замысловатая кирпичная кладка, намалеванная реклама зубного порошка или пуговиц, жестяная ванна внутри хозяйственного магазина. Призраков газовых ламп, возникающих на пути, недостаточно, чтобы успокоить Фрейю.

– Думаю, он винит меня. За Джулиана.

– Было бы нелепо с его стороны. Джулиан есть Джулиан.

– Знаю, но ему с самого начала не нравилось, что мы встречаемся… а теперь он, наверное, думает, что я не оправдала его ожиданий.

Талис был рад польстить Фрейе, как дочери своего неожиданно появившегося спасителя-физиотерапевта – хотя Эстер ворчала, что, как только она вылечила ему колено, все его дружелюбие испарилось, видимо, решил приберечь для более ценных сотрудников, – но он никогда бы не подумал, что спустя несколько лет Фрейя станет жить в одной квартире с его сыном. Она помнит холодное удивление на лице мужчины, когда тот стоял с ящиком из «Твоего дома», полным вещей Джулиана, и его контактные линзы распознали девушку. Когда радостное приветствие Фрейи встретило равнодушие, стало понятно, что в глазах Талиса она не подходила на эту роль. Фрейя могла бы и сама это понять: картонные коробки с дешевой одеждой рядом с футболками Джулиана, аккуратно сложенными ботами; стыд за плюшевых динозавров, виварии и контейнеры со сверчками, у которых специфический запах, пока не привыкнешь. Талис редко их навещал. А когда они с Джулианом начали встречаться, мужчине пришлось натянуть на лицо некое саркастичное подобие своего былого добродушия. Сейчас они расстались, и, должно быть, в его глазах она выглядит еще ниже. Поэтому разговор, все еще звенящий в ушах, необычно дружелюбный по сравнению с любой другой их встречей, настораживает.

Перед ней уже расстилаются панорамы времен Елизаветинской эпохи, повсюду деревянные постройки и рамы, которые почти соприкасаются с головой.

– Пусть засунет свою форму для отзыва в свою льстивую задницу, – заявляет Руби.

– Мне придется заполнить форму.

– Ты никому ничего не должна. Пошли его куда подальше.

Становится холоднее, но эти пылкие слова согревают даже лучше, чем горячий напиток. Фрейя улыбается, хочется пожать руку смартфейсу в знак благодарности. Но вместо этого говорит:

– Мы снова здесь.

Она почти добралась до скульптуры лисы, общественная станция метро близко. Ну, или общажная, как ее называет Крис, который больше любит ездить на частных линиях. Мини‑маркет превращается в побеленную кузню на колесах, упирающуюся в стены, приложение, вероятнее всего, отталкивается от древних приходских карт и записей, асфальт становится почвой, время движется назад, приблизительно в четырнадцатый век. Все вокруг расплывается в сельскохозяйственные угодья, а лиса убегает так, будто бы ее кто-то преследует.

7

Фрейя сопротивлялась желанию написать что-нибудь в социальных сетях о своем смартфейсе, но он слишком многое делал от ее имени, так что что-то, должно быть, выдало программу. Эстер узнала. На очках нескончаемым потоком лились сообщения, которые не прекращаются даже сейчас, когда девушка идет на работу. От них никуда не скрыться. Жестяной слив под ногами лязгает, проецируется новая строка текста: