До утра диспейсер бродил по расположению храмовников, но ничего толкового придумать не смог. Он оказался в абсолютно чуждом для него мире, без привычных и надежных средств к выживанию.

«Из любой, даже самой отчаянной ситуации должен найтись разумный выход», – мысленно твердил он, глядя на поросшие лесом горные склоны.

Между деревьями изредка мелькали сиреневые сполохи света. Часто до слуха доносился хруст сломанных веток и чьи-то угрожающие вопли.

Аутотренинг не помогал. Единственное, на что он сейчас мог решиться, – это остаться в лагере еще хотя бы на пару дней, понять, так ли все страшно и безысходно?

Или храмовники нарочно пугают меня?

Система Ожерелье…

Кречетов вернулся в командный модуль станции, пребывая в мрачном расположении духа.

У Райбека Дениэла несомненный талант: умеет он найти проблемы, решать которые приходится другим.

Адмирал уселся в кресло, вызвал Илью Панкратова – старшего офицера дежурной смены мнемоников.

Выслушав доклад о положении дел, он перешел к конкретным вопросам:

– Как проходят испытания комплекса «Антарес?» – речь шла о полученном недавно оборудовании.

– Прогресс невелик, – ответил Панкратов. – Скажу прямо: технология откровенно сырая. Тестовый объект с грехом пополам сканируем на удалении в километр от станции. С увеличением расстояния нарастают помехи.

– Скверно, – не скрывая досады, произнес Кречетов. – Наши «высокие технологии» опять оказались бесполезны?

– Идет нормальный рабочий процесс. После серии тестов отправим рекомендации разработчикам. Вспомни, как было с экранирующим покрытием. Рано или поздно результата добьемся.

– Вот именно. «Рано или поздно». Такие формулировки меня не устраивают!

Панкратов удивился. Адмирал сегодня какой-то нервный. Еще вчера он к испытаниям «Антареса» особо пристального внимания не проявлял.

– Случилось что? – осторожно поинтересовался галакткапитан.

– Мне нужно сканировать Первый Мир.

– А в чем задача? Карты полушарий давно составлены. Обыкновенная оптика справляется неплохо. Есть подробные изображения большинства наземных объектов.

– Необходимо провести глубинное исследование, – уточнил адмирал. – С фиксацией подземных пустот и обнаружением энергоматриц. Есть идеи?

Панкратов был лучшим специалистом в таких вопросах.

– Ну, парочка вариантов, конечно, имеется, – подумав, ответил он. – Можно, например, использовать методику храмовников для изучения глубинного рельефа отдельных участков местности.

– Нет, не пойдет. Для психики опасно, да и подготовленных специалистов мало. – Кречетов прекрасно представлял, о чем речь. Методикой он владел лучше других офицеров станции и по собственному опыту знал: процесс отделения разума от тела сложен, рискован, а результат вовсе не гарантирован. Особенно при глобальном масштабе задачи, ведь изучить нужно не отдельный регион, а всю планету, причем в сжатые сроки.

– Тогда остаются вертикали, – выслушав его, ответил Панкратов. – Если внедриться в силовую линию, скользящую по всей поверхности Первого Мира, то с ее помощью вполне можно вести сканирование на большие глубины.

Адмирал задумался.

Точный район поиска неизвестен. Мысль об использовании вертикалей хороша, тут не поспоришь, но опять-таки, площадь их воздействия ограничена. При таком способе исследования мнемоник будет получать данные с узкой полосы, метров десять-пятнадцать, не больше.

– За идею спасибо, подумаю.

Экран связи погас.

«Как ни крути, а наши технические возможности ограничены». – Кречетов перебрал уме еще несколько вариантов, но ни один из них не отвечал критериям быстрого, эффективного и масштабного поиска.

Вот и получается, что Райбек Дениэл прав. Термин «технологическое рабство» придуман не им, но археолог, использовав эту фразу, абсолютно точно охарактеризовал ситуацию текущего момента. «В обычном космосе мы едва ли не всемогущи, – размышлял Кречетов. – Но стоит лишь погрузиться в гиперсферу, и богоподобные возможности мгновенно исчезают. В условиях энергетической вселенной мы – дети, делающие первые робкие шаги».

«Путь к центру сущего…»

Фраза крутилась в голове, не давала покоя.

Он открыл сейф, достал оттуда микрочип. Прошло три года с тех пор, как подтвердилась информация о прыжке, совершенном Анваром Тагиевым. Ганианец лично передал адмиралу Мищенко полноценный файл сканирования, но запись уникального события, опровергающего все современные знания о структуре гиперсферы и устройстве Вселенной, держали под грифом «совершенно секретно». Логриане по этому поводу хранили стойкое молчание, но пошли на серьезные уступки в других вопросах.

«Когда на одной чаше весов лежит бессмертие для всего Человечества, а на другой – взрывоопасные знания, к использованию которых цивилизация попросту не готова, что в конечном итоге перетянет? – размышлял адмирал. – А если Райбек прав в трактовке символов и предначертанных ими событий? Ситуация сложная. Что, если напрямую обратиться в Логрис, вновь задать древним личностям вопросы, на которые они не дали ответа?»

Неприятностей Кречетов не боялся, хоть и получил недвусмысленный приказ: тему закрыть, логриан не беспокоить. «Но в свете новых обстоятельств надо действовать. Не сидеть же сложа руки?.. – Он встал, прошелся по просторному отсеку. – Дать официальный ход полученной от Райбека информации? – Адмирал мысленно перебирал варианты, отвергая их один за другим. – Это ни к чему не приведет. Все упирается в технологии. Мы неспособны произвести глубинное сканирование Первого Мира. Однако у логриан наверняка есть такая возможность!

Да и они ее утаивают.

Никто не позволит мне резких выпадов в сторону «братьев по разуму». Здесь не последнюю роль играет разница временны́х потоков, – размышлял он. – Для меня очередное Смещение наступит через девять лет. Но по меркам Обитаемой Галактики до грядущего события еще целая эпоха. Сегодняшние сенаторы из Совета Безопасности Миров и прочие высокопоставленные чиновники за это время успеют счастливо состариться и уйти в Логрис. Для них важнее сохранить право на бессмертие личности. Вот такая невеселая арифметика, замешанная на психологии эгоизма.

Да к фрайгу! – он разозлился. – Цена вопроса слишком высока!»

Кречетов вернулся к столу, взял микрочип, скопировал информацию, полученную от Дениэла, отдал несколько распоряжений по сети станции, затем прошел в комплекс связи.

Сев в кресло, адмирал ощутил, как вокруг него сгущается воздух.

На голографической панели вспыхнул сигнал. Плавающий канал гиперсферной частоты был сформирован, мнемоническая защита установлена, осталось лишь указать абонента.