легкая разминка для поддержания физической формы и завтрак. После завтрака я позволила себе выпить чашечку кофе. А вот сигарету выкуривать не стала – некогда.

Я стала продумывать план своих действий. Сначала я поеду в консерваторию: надо будет проверить алиби Владимирцева. Действительно ли он задержался после прогона спектакля и покинул консерваторию уже на рассвете, как он утверждал? А потом уже поеду в Управление культуры и поговорю с Александром Чередниченко – заместителем начальника этого ведомства. Если хватит времени, выловлю загадочную Регину и расспрошу по поводу ее истеричной реакции.

Я быстро причесалась, нанесла дневной макияж, оделась, выбрав для визита в намеченные мною учреждения строгий, но элегантный костюм стального цвета, состоящий из узкой юбки и приталенного пиджака, взяла сумку-клатч и спустилась в подъезд.

Доехала я сравнительно быстро, благо не было пробок и дорожных происшествий. Я припарковалась на свободном месте и направилась к зданию консерватории. Уточнив у дежурной, где находится театральный факультет, я поднялась на второй этаж, остановилась у двери с табличкой «Кафедра театрального искусства» и постучала.

– Входите, – отозвался женский голос.

В просторной комнате за компьютерным столом сидела средних лет темноволосая женщина в темно-зеленом костюме.

– Здравствуйте, меня зовут Татьяна Александровна Иванова, – представилась я.

– А я – Ирина Павловна Матвеева.

– Я провожу расследование по поводу гибели Владислава Дубовицкого, – я сразу же приступила к делу.

– Ужасная трагедия! – воскликнула женщина. – До сих пор не могу в себя прийти.

– Скажите, Ирина Павловна, худрук театра Владимирцев присутствовал на генеральном прогоне дипломного спектакля?

– Да, конечно, – подтвердила Матвеева.

– Во сколько закончился спектакль?

– Ну… примерно около десяти часов вечера.

– И все присутствующие на нем сразу же разошлись? – продолжала я задавать вопросы.

– Нет, ну что вы! Сначала было обсуждение, а потом – неофициальная, так сказать, часть. Небольшой фуршет.

– Скажите, а Владимирцев присутствовал на обсуждении и фуршете?

– Да, конечно, а как же? Наши студенты – это будущие кадры театра.

– Скажите, Ирина Павловна, во сколько же закончились все ваши мероприятия? Я имею в виду и обсуждение, и фуршет.

– Мы разошлись уже засветло. Засиделись как-то незаметно.

– А художественный руководитель куда-нибудь отлучался за все это время? – продолжала я допытываться.

– Нет, он был вместе со всеми. Ну, разве что по естественной надобности выходил.

– Спасибо, Ирина Павловна, – сказала я.

Я вышла из здания консерватории. Стало быть, Владимирцева можно вычеркнуть из списка подозреваемых.

Так, а сейчас я поеду к Александру Николаевичу Чередниченко – заместителю начальника Покровского управления культуры. То, что я услышала вчера от Геннадия Подбельского относительно заграничных гастролей, меня насторожило. Что именно, я не смогла бы определить с точностью, но моя интуиция, которая меня еще ни разу не подводила, подсказывала мне, что это какая-то афера. А может быть, и кое-что похуже. Почему Управление культуры сочло возможным финансировать какие-то «покатушки», в то время как на спектакли подведомственного театра не хватало средств? Ведь деньги-то у Подбельского директор театра попросил именно на новую постановку. Логичнее сначала обеспечить свой театр, а уже потом устраивать всякие там выезды. Можно, однако, предположить, что в этом гастрольном проекте крутились большие деньги, несравнимые с очередной театральной постановкой, пусть даже и суперсовременной. Ладно, поеду сейчас в Управление культуры и проясню ситуацию.

Я припарковалась в специально отведенной зоне и поднялась по ступенькам в здание.

– Добрый день, – поздоровалась я с охранником – лысоватым, средних лет мужчиной, – как мне пройти к Александру Николаевичу Чередниченко?

– Кабинет Александра Николаевича находится на втором этаже. Поднимайтесь и идите по коридору направо. Там увидите табличку.

– Спасибо, – поблагодарила я и начала подниматься на второй этаж.

Я прошла несколько ступенек и услышала позади себя грузные шаги. Я обернулась и увидела позади себя полную женщину лет сорока пяти, которая, отдуваясь и тяжело дыша, поднималась по лестнице. Несмотря на лишний вес, женщина обогнала меня. Я посмотрела на ее толстый зад, обтянутый красной юбкой длиной выше колен, совершенно непозволительной для ее возраста и комплекции. У меня при виде таких вот дам всегда возникает вопрос: ну как можно себя так уродовать и выставлять в невыгодном свете свою фигуру? Ведь достаточно посмотреть на себя в зеркало. А может быть, дело и не в зеркале вовсе? Определенно ведь любая женщина осматривает себя с ног до головы. Видимо, есть такие особы, которые считают, что им все к лицу.

Я отыскала кабинет с табличкой «Чередниченко Александр Николаевич» и, открыв дверь, вошла в приемную. Дама «в красном» уже восседала в глубоком кресле.

– Здравствуйте, – обратилась я секретарше – молодой девушке в строгом костюме темно-синего цвета, которая сидела за компьютером.

– Здравствуйте, – ответила девушка, – вы к Александру Николаевичу?

– Да, – ответила я.

– Только после меня! – воскликнула дама и обратилась к секретарше: – Марьяночка, ну когда же Александр Николаевич примет меня?

– Калерия Львовна, я ведь уже объяснила вам, что в данный момент в кабинете у Александра Николаевича находится посетитель, – с плохо скрываемым раздражением ответила Марьяна.

– Но вы, Марьяночка, ведь даже не сообщили Александру Николаевичу о том, что я пришла, – обиженно произнесла Калерия Львовна.

– Калерия Львовна, – Марьяна позволила себе повысить голос, – а почему я должна прерывать Александра Николаевича и его визитера?

Женщина нервно повела округлыми плечами и ничего не ответила.

Прошло минут пять. Калерия Львовна вдруг начала подниматься. С ее весом, да к тому же из глубокого кресла сделать это было довольно непросто. Женщина оторвалась от сиденья и вышла из приемной. Еще через несколько минут из кабинета Чередниченко вышел худощавый мужчина с кейсом.

– До свидания, Марьяна, – сказал он секретарше.

– Всего доброго, – отозвалась девушка, не поднимая головы от монитора.

– Марьяна, – раздался приятный баритон по селекторной связи, – ко мне больше никого нет?

– Есть, Александр Николаевич. К вам Калерия Львовна Быстрова и еще одна посетительница, – Марьяна посмотрела на меня.

– Так, Марьяна, я временно никого не принимаю.

– Я вас поняла, Александр Николаевич, – ответила секретарша.

В этот момент дверь в приемную открылась, и на пороге появилась Калерия Львовна. Было заметно, что макияж на ее полном, слегка одутловатом лице был поправлен. Однако лучше бы дама его вовсе не наносила. Все-таки, на мой взгляд, после сорока лет на лице должен быть самый минимум косметики.

– Александр Николаевич, наконец, освободился? – громко спросила женщина практически еще с порога и, не дожидаясь ответа секретарши, направилась прямо в кабинет Чередниченко.

– Калерия Львовна, вы куда? Да, Александр Николаевич уже освободился, но он сейчас никого не принимает.

– Но меня он примет! – с вызовом проговорила Калерия Львовна и уже открыла дверь кабинета.

Секретарша бросилась за ней.

– Калерия Львовна! Что вы себе позволяете? Я что, недостаточно ясно объяснила вам? Александр