— Вы, как умоетесь, приходите на кухню, я там чай с печеньем приготовила, — она явно обрадовалась похвале и оставила меня одного.

— А как же обещанный борщ? — крикнул я вслед.

— Певзнер говорит, что вечером такое вредно. Но если пообещаете прийти пораньше, то сделаю.

Я потрясенно повернулся к зеркалу. Надо же, внезапно у меня появился личный диетолог. Надо будет как-то понежнее притормозить это движение. А то не успею оглянуться, как начну делать по утрам гимнастику. Нет, дело это, конечно, полезное, но не для меня же!

* * *

Уже засыпая, я лениво ворочал в голове мысль, что жизнь-то налаживается: уж больно давно не засыпал на чистом белье и при этом ничего не требовало моего внимания…

Глава 8

Сидя на углу огромного стола, накрытого кумачом, я наблюдал за рассаживающимися в зале. Люди с любопытством оглядывались, пытаясь найти в привычном зале что-то новое и необычное. Редкие приветствия знакомых прорывались через шум рассаживающихся людей.

— Доброе утро, товарищи! — я подошел к микрофону.

В принципе пора начинать, а то дальше затягивать уже совсем не неприлично. Поглядев на Алевтину, которая заканчивала расставлять коробки в проходе, я продолжил.

— Добро пожаловать на прослушивание для Калининской радиостанции. Меня зовут Вячеслав Брянцев, и вы могли слышать мой голос в ежедневных передачах. Но время идет, радиостанция растет, и одного меня уже не хватает, — в притворном смущении я развел руки, чтобы показать нехватку роста.

— Поэтому мы и решили устроить общественные слушания на роль дикторов. Они пройдут в два этапа. Первый — это сейчас: вы просто берете номерок, выходите на сцену и читаете ваше любимое произведение, небольшое — буквально на десяток-другой секунд. Стишок, считалку, отрывок из романа — все что угодно. Вот, Алевтина сейчас покажет пример.

Мы с ней это заранее обговаривали, поэтому она демонстративно покопалась в коробке и достала оттуда кусок бумаги с грубо намалеванной цифрой. Показав его всем, она взошла на сцену и, сопровождаемая взглядами, подошла к микрофону.

— А — аалевтина. Номер… Пять!

Странно, откуда у артистки театра, пусть и бывшей, робость перед толпой? Может, микрофон так повлиял?

— Ой, я лучше так! — она подошла к краю сцены — Петр Петрович, по прозванью Перов, поймал птицу пигалицу. Понес по рынку, просил полтинку, подали пятак, он и продал так!

Оценив раскрытые рты аудитории, она улыбнулась и спустилась со сцены.

— Видите, как просто! А оценивать вас будут, — я показал на огороженные места в центре зала, — лучшие из лучших. Актеры драматического театра города Калинина. Поаплодируем!

На самом деле артистов уговорить на такое оказалось довольно легко. Зная на своей шкуре, какой мстительной бывает подогретая критиками публика, они с радостью согласились немного побыть на другой стороне баррикад.

— Но это только первый этап! К сожалению, не все из вас его пройдут по самым разным причинам. К примеру, современное радио все еще слишком капризно к тембру голоса, поэтому прошу заранее не обижаться. Просто попробуете в следующий раз!

Над этой фразой я долго думал вчера. Примерно представляя общий уровень речи, я совершенно не хотел бодаться с мамочками и папочками мекающих и бекающих соискателей. Ну, не смазывают машину сливочным маслом, хотя на хлеб оно идет очень даже ничего. И вашему картавящему чаду надо сначала к логопеду походить, а уже потом приближаться к микрофону. А вот «тембр не подходит» звучит щадяще для родительских ушей, ведь можно еще и в оперу попробовать…

— Поэтому вечером мы вывесим номера тех, кто прошел во второй этап, который будет проходить завтра. Но не обольщайтесь: верхняя планка будет задрана уже совсем высоко, и прошедших будут оценивать уже совсем другие люди! Даже будет специальный врач — фониатор!

На самом деле фониатора мне взять было неоткуда. Просто вчера на процедурах в больнице ко мне подошла отоларинголог и спросила, не могу ли я ей помочь с докторской. Я так и не понял темы, но предоставить возможность собрать кучу наблюдений по поведению голосовых связок во время нагрузок не отказался. Мне несложно, а научности событию предаст.

— Ну и наконец, с лучшими из лучшими мы будем работать лично, — я потер предвкушающе руки. — И именно им будет предложено войти в штат радиостанции. Вопросы есть?

Я оглядел зал, скользя взглядом по лицам. Все-таки, откуда во мне талант языком чесать проявился? Вон сколько людей, и ни одного равнодушного лица.

— Ну, раз нет, тогда предлагаю начать. Девушка, рискнете быть первой? — я обратился к сидящей в первом ряду, весь вид которой буквально кричал: «И хочется, и колется».

Суетливо вскочив, она буквально подбежала к коробке, выдернула на ходу номерок и взлетела на сцену. Внезапно из зала раздался крик «Ленка, давай!» с последующим оглушительным свистом.

— Васька! Я уж тобя! — только что не знающая куда деть руки девушка погрозила кулачком в зал. В ответ из зала послышались смешки и выкрики «комсомол».

— Так! Все, тихо! Васильев, опять предупреждение захотел? — а вот теперь перед микрофоном стояла совсем другая. Ни капли смущения, глаза горят, а руки готовы свернуть шею незадачливому шутнику.

Я даже не успел подойти к микрофону, как в зале стало тихо. Надо же, какая интересная конкурсантка у нас…

Чем отличаюсь я от женщины с цветком,

От девочки, которая смеется,

Которая играет перстеньком,

А перстенек ей в руки не дается?…

— Девушка, а номер? — я едва успел спросить в спину фемину, так же стремительно покидающую сцену.

— Ой! Двадцать восемь!

Убедившись на примере первой жертвы, что процесс вовсе не страшен, зал оживился. Около коробки с номерками тут же образовался легкий водоворот. Кто-то пытался найти номерок посчастливее, кто-то просто радовался возможности поделиться своими ощущениями с соседом.

Постепенно все вошло в ритм, и конвейер заработал, доставляя на сцену неограненные куски будущих алмазов и прочих брильянтов. Убедившись, что все идет хорошо, я прошел в конец зала и уселся на последний ряд, чтобы иметь перед собой всю картину.

— А знаете, Вячеслав, у вас получилось довольно-таки неплохо, — внезапно около меня тяжело плюхнулся Малеев.

— Сбежали? — я смерил взглядом осунувшегося Алексей Павловича.

— Нет, отправили на домашнее лечение, а я немного маршрут изменил.

— Так вы тут давно? — внезапно дошло до меня.

— Ну да, сидел в бельэтаже, а потом сюда.

— Какой голосище, а? — с другой стороны так же внезапно появился Георгий Адольфович. — Если вам не подходит, я бы ее в народный ансамбль попробовал.

На сцене в это время полная девушка старательно выводила мелодию, состоящую из одной буквы А. Интересно, где она подразумевает подобное пение у дикторов? Но вообще, судя по оживлению жюри,