— Дайте мне десять минут.

— Не торопитесь, леди София, я готов ждать вас вечно, — выпалил Эшвуд, и в его глазах вспыхнул огонь.

От которого я и поторопилась сбежать наверх. А там, в спальне, быстро собрала вещи, оставила на столе все необходимые лекарства, а потом огляделась и подошла к бюро. Нужно было написать схему лечения Стейна, чтобы доктора, к которым он обратится впоследствии, имели представление обо всех пройденных этапах.

Я откинула крышку, достала чистый лист бумаги и принялась записывать все, что было сделано, и какие средства и упражнения следует применять в дальнейшем.

А затем оставила письмо на видном месте, взяла новый лист и набросала на нем несколько строк. Положила сверху обручальное кольцо и, не оглядываясь, вышла из спальни.

Рольф Стейн

Он вчитывался в скупые, холодные строки и чувствовал, как на смену недоумению приходит ярость. Значит, София требует развод? Считает, что свои условия она выполнила и теперь ей нужна свобода?

Ну конечно! Спелась с этим проклятым Эшвудом за его спиной. Сбежала, даже не соизволив объясниться. Уехала с Сомсом. В новую жизнь… Проклятье! В ту жизнь, где ему, Рольфу Стейну, больше нет места.

Он с силой сжал и разжал кулаки, сдерживая вспыхнувшую родовую силу. Ту самую, доставшуюся от проклятия Разлома. Ту самую, что была родственна силе Софии. И ту самую, что сейчас толкала его на безумства, вынуждая вернуть девушку, которая незаметно стала дороже самой жизни.

— Рольф, ты не видел моего брата?

Голос Амалии прошелся по его спине холодной волной.

— Выйди, — не оборачиваясь, бросил он.

У него не было никакого желания видеть Амалию. Это ж надо додуматься применить ярму, подмешав ее к помаде! В первый момент, когда Мэл потянулась к нему с поцелуем, он не успел понять, откуда этот странный вишневый привкус, и один Единый знает, чего Рольфу стоило преодолеть наведенную страсть.

— Рольфи, ты злишься на меня? — Растерянно спросила Амалия, и он поморщился. — Прости, я не хотела так на тебя набрасываться, просто…

— Что — просто, Мэл? — С трудом сдерживая злость, спросил Рольф.

Глупая избалованная девчонка! Привыкла, что все потакают каждой ее прихоти, и не видит ничего вокруг себя.

— Но Рольф, ваш брак… Он же не настоящий, а мы с тобой любим друг друга, — лепетала Амалия. — И я… Я готова ждать столько, сколько потребуется, я ведь все понимаю.

— Что ты понимаешь?

Рольф обернулся, и Амалия вздрогнула, испуганно распахнув глаза.

— Ну? Что ты понимаешь, Мэл? И что ты сказала насчет моего брака?

— Что он фиктивный, — побледнев, прошептала Амалия и тут же поторопилась пояснить: — Мне твой стряпчий все рассказал. Он обмолвился, что вы скоро разойдетесь, и я… Я решила…

— Ты решила меня соблазнить, — жестко произнес Рольф, глядя на бывшую невесту. — Причем, использовала для этого запрещенное зелье. Вот только ты ошиблась, Мэл. Мой брак — настоящий. И я не собираюсь его расторгать.

— Но как же? — Растерянно протянула Амалия. — Ведь Ивэн сказал, что это все не взаправду.

— Маскер может говорить все, что угодно, однако от этого мой брак не станет менее настоящим.

— Но твоя жена, — Амалия вскинула на него изменившийся взгляд. — Она тебя совсем не любит. Это же видно всем вокруг. И потом, ты же не мог не заметить, что между ней и Сомсом возникла симпатия. Точнее, он влюбился в нее с первого взгляда. Да и она…

— Что она?

Рольф почувствовал, как родовая сила рванулась в груди, пытаясь пробить себе дорогу и выбраться на свободу.

— Ну, София тоже им увлеклась.

Амалия зыркнула на него исподлобья и потупилась, разглаживая на подоле видимые ей одной складки.

— Я разберусь с этим. Ступай в свою комнату, Мэл и собери вещи. И не пытайся больше привлечь мое внимание, предлагая себя. Тебе это не идет.

Рольф не намерен был щадить нежные девичьи чувства, собираясь раз и навсегда дать понять бывшей невесте, что ей больше нет места в его жизни.

— Это жестоко, Рольф, — всхлипнула та. — Я ведь люблю тебя! И всегда любила!

— Даже тогда, когда говорила, что нет ничего ужаснее жизни с калекой?

— Откуда ты…

Амалия не договорила, прикрыв рот рукой.

— Ну конечно. Леди Харлоу! Это она тебе сказала. Рольф, прости, я тогда была не в себе! Те слова — всего лишь минутная слабость, я никогда так не думала!

— Хватит, Амалия. Довольно. Я больше не намерен обсуждать прошлое. Сегодня же вы с братом соберете вещи и уедете из Рендолла. И если я узнаю, что кто-то из вас распускает слухи о моем якобы фиктивном браке, то и ты, и Сомс сильно пожалеете.

— Рольф!

Амалия смотрела на него глазами обиженного ребенка, но его больше не трогал ее взгляд. Все мысли были только о том, где сейчас Софи. Он не собирался принимать ее решение. Нет. Никакого развода. Оставалось только найти жену и вернуть домой, в Рендолл, где ей самое место.

Амалия, всхлипнув, молча вышла из комнаты, а он оперся на трость и подошел к столу. Нужно было оставить распоряжения управляющему на ближайшие дни, пока его не будет в замке. Вот только он не успел написать ни строчки, как почувствовал знакомый гул.

Рес! Как же не вовремя!

— Милорд, началось! — Вторя его мыслям, крикнул вбежавший в комнату Хубер.

— Где? — Коротко спросил Рольф.

— Зал славы, милорд!

— Уводи людей. Я разберусь.

— Милорд, вы только осторожнее, уж больно сильно бьет.

Хубер нахмурился и посмотрел на него встревоженным взглядом. Как и все нелюди, огр хорошо чувствовал приближение выброса. И беспокоился за своего хозяина.

— Не бойся, не впервой, — резко ответил Рольф и поправил на пальце родовое кольцо. — Уведи людей, — повторил приказ и быстро вышел из комнаты.

София Экман

Я вышла из академии и остановила пролетку. Запястье, на котором пламенел упрямый цветок, обожгло болью, правда, я привычно не обратила на нее внимания. И в этом не было ничего странного. В последнее время «рисуночек» слишком часто напоминал о себе, а мне и без него проблем хватало.

— Краунинштрассе, двадцать девять, — назвала извозчику свой новый адрес и устроилась на сиденье, обдумывая все, что узнала.

В этом году комиссия по выдаче лицензий должна была заседать дважды — в середине весны и в начале осени. И я рассчитывала успеть заполнить все необходимые бумаги и подать их для рассмотрения. Правда, еще предписывалось внести триста ронов на счет академии, но с этим, благодаря деньгам Стейна, проблем у меня не было.

Рес! При одном только воспоминании о муже в душе всколыхнулась тоска. Я словно воочию увидела перед глазами его лицо, внимательный взгляд, ощутила тепло крепкого тела. И мне захотелось плакать, потому что все это перекрывала сцена в кабинете. Мать-Заступница, я никак не могла забыть тот поцелуй между Стейном и Амалией, не могла выкинуть его из головы! И мне было больно. Причем, с каждым днем эта боль становилась все сильнее. Стейн в кабинете за бумагами, Стейн на прогулке с тростью в руках, Стейн в столовой или в библиотеке — эти образы преследовали меня, ни на минуту не оставляя в покое. И душа рвалась обратно в Рендолл, тянула меня к чужому, но почему-то успевшему стать родным мужчине.