– Я про это ничего не знаю.

– А почему он с тобой вчера приехал?

– Мы встретились случайно в той фирме, где я будуработать. Кстати, Кудашева я теперь пошлю к чертям.

– Почему?

– Неохота!

– Но ты же обещала!

– Я обещала подумать! И вот подумала: не хочу! У меня,Мишка, будет сумасшедшая работа, боюсь, ни на что другое времени не останется.Я, конечно, доведу до конца все начатое, но новых заказов пока брать не буду.

– Тебе надо открыть свою фирму, взять помощников…

– Ну нет, это не по мне. Я хочу оставаться свободнымхудожником. А кстати, я что подумала, может, плюнем на школу?

– Как это?

– Ну сколько тебе осталось, чуть больше двух недель?Неделю ты проваляешься, а потом поедешь на дачу, будешь дышать свежим воздухом,тебе это сейчас нужнее всего.

– Ма, это фигня!

– Почему?

– Там же до июня никого не будет! С кем мне тамобщаться?

– А без общения две недели не выдержишь?

– Исключено!

– Ишь ты! Странный ты все-таки парень, тебе предлагаютпрогулять школу на законных основаниях, а ты еще выпендриваешься, –засмеялась Марина. – А кто, кстати, канючил: «Мамочка, какая клеваядача!»?

– А ты там будешь жить?

– Буду приезжать вечером.

– Тогда я еще подумаю! Все равно ведь эту неделюпридется лежать.

– Вот и подумай хорошенько!

Марина поцеловала сына и умчалась. У нее была прорва дел.

Домой она вернулась только в половине одиннадцатого,усталая, голодная, но очень довольная. Мишка уже спал.

– Ну как он? – спросила она у Алюши.

– Да хорошо, дружок у него новый объявился.

– Какой дружок? Откуда? Из школы?

– Да нет, не из школы. Твой вчерашний кавалер заезжал.

– Михаил Петрович? – ахнула Марина.

– Он самый. Приехал, привез Мишке кучу подарков, сиделс ним часа полтора, фотки какие-то показывал, наш малый от него просто млеет.Ой, смотри, Маря, охмурит он тебя! Так завсегда кавалеры с детными бабамидействуют. Детенка приворожат, а там, глядишь, и мамаша слабину даст. Хотямужик он хороший, видный, обходительный такой.

Марина была в замешательстве.

– Он мне что-нибудь передавал?

– Ни словечка. Все только с Мишкой.

– Надо бы ему позвонить, поблагодарить, он вчера мнетак помог. Но я даже не знаю его телефона.

– Есть будешь?

– Нет, только чайку выпью, но после душа. Я самазаварю, ты иди спать.

Марина пошла в душ. Думать. Но мысли путались. Слишком многозабот сразу навалилось, а тут еще этот человек… Он действительно хочет менядобиться, это понятно. Но нужен ли он мне? Я же ничего о нем не знаю. Не знаю,и не надо! Ни к чему сосредоточиваться на этом, сейчас главное – новая работа.От ее успеха зависит вся наша с Мишкой дальнейшая жизнь.

Она вылезла из ванны, и вдруг взгляд ее упал на незнакомыйрозовый флакон на полочке под зеркалом. Нора оставила! Марина взяла его двумяпальцами и выкинула в мусорное ведро. Чтобы даже духу ее не было.

Михаил Петрович лежал в постели рядом с женой. Ему неспалось. Он думал о том, что испытал сегодня, сидя в комнате своего юноготезки. Почему-то этот парнишка тронул его до глубины души. Он был так доверчив,так весел, так мил и так одинок… Нельзя мальчику расти без отца. А я? Я всегдамечтал о сыне. Старый ты дурак, сказал он себе, ты без памяти втюрился вженщину, вот и ищешь к ней подход. А это такой старый и пошлый трюк –действовать через ребенка. Ма-ри-на, Ма-ри-на! Странно, меня тянет к ней какмагнитом, но тут что-то другое, не просто желание уложить ее в постель… В еедоме никаких признаков мужчины… Но не может быть, чтобы такая женщина былаодна? На свадьбу она приехала с каким-то типом… Интересно, кто отец Мишки? Ивсе-таки наши три нечаянные встречи за такой краткий промежуток времени послевосемнадцати лет… Это неспроста. Интересно, кому пришло в голову пригласить еена фирму? О, а ведь прежде чем ее пригласить, о ней наверняка собрали какие-тосведения. Завтра же я узнаю о ней все, что знает служба безопасности. Вот иотлично. Утро вечера мудренее. Скоро я все буду знать, а, как известно, знание– сила! Он повернулся на другой бок и вскоре уснул.

Все-таки и вправду утро вечера мудренее, думал он на другойдень по дороге в Москву. Не стану я собирать сведений о ней, это стыдно ипротивно. Захочет что-то рассказать, я буду только счастлив. Надо ей позвонитьсегодня, справиться о мальчике и пригласить в ресторан.

– Михаил Петрович, Булавин вызывает, – доложилаИнна Борисовна, едва он переступил порог своей приемной.

– Спасибо, Инночка. Иду.

– Старик, час пробил, надо немедленно лететь вРейкьявик! – начал с ходу шеф. – Похоже, наши дела там хреновые. Однанадежда на тебя!

– Очень слабая надежда, – вздохнул МихаилПетрович. – Есть все-таки вполне очевидные вещи…

– Для юриста твоего класса очевидных вещей быть недолжно!

– Я все-таки не Господь Бог.

– Не скромничай, не скромничай, если кто и может хотьчто-то сделать в этой ситуации, так только ты.

– Я, конечно, польщен, но предупреждаю, я, увы, невсесилен.

– Мне не нравится твое настроение! Ты должен. Ты простообязан ощущать себя всесильным, тогда и остальные поверят, тем паче этипровинциальные островитяне.

– В данном случае ничего гарантировать не могу, нашеположение достаточно уязвимо.

– Да знаю, знаю! Миша, если ты справишься, я, какзолотая рыбка, исполню любое твое желание!

– Ничего не обещаю, но ловлю на слове! Когда лететь?

– Самолет через три часа.

– Ничего себе!

– Я уже послал Ивана Ивановича к тебе на дачу завещами. Вика собирает чемодан.

– Круто! Ну я пойду, мне надо перед отлетом уладить ещекое-какие личные дела.

– Свиданку отменить, а, старый ты греховодник?

Михаил Петрович только загадочно улыбнулся.

– Молодая? – полюбопытствовал шеф.

– Не слишком, лет тридцать шесть, наверное.

– Надо же, а меня вот что-то на молоденькихтянет, – вздохнул Булавин. – Они, правда, в основном продажные твари,но сердцу не прикажешь.

– Сердцу ли?

– Ты, как всегда, прав, – засмеялся шеф. –Рад бы с тобой поговорить про баб, но время поджимает! Ничего, вот вернешься спобедой, мы с тобой оттянемся в баньке!