он купил готовый ужин и попробовал позвонить Фаусте, попал на автоответчик. Он оставил ей сообщение, в котором просил незамедлительно связаться с ним. Дома он сварил кофе. Ему требовалась ударная доза кофеина, Нико не собирался спать, пока не переговорит с Фаустой. Время шло, телефон молчал, и он начал опасаться, что слишком сильно задел гордость своей принцессы.

Перед тем как вернуться, дома, в Ла Валазуре, он дал торжественное обещание премьер-министру. Нико попросил время на раздумье, через месяц он скажет им, готов ли занять место отца. Многое зависело и от королевы. Ей тоже предстояло решить, поддержит ли она Нико на пути к власти.

Лилиан не связывалась с ним. У Нико было ровно тридцать дней, за которые ему предстояло осмыслить свои амбиции и желания и принять самое важное решение в своей жизни.

В пять минут десятого она все же позвонила. Нико сразу же ответил:

— Фауста?

— Нико? — Ее голос показался ему холодным, она была недовольна. — Мне кажется, мы приняли решение расстаться еще две недели назад. Что заставило тебя снова мне позвонить?

— Нечто невообразимое. Я искал тебя в больнице, но не нашел. Потом узнал, что ты там больше не работаешь. Знаешь, от меня не укрылось, с какой теплотой о тебе отзываются. Медсестры скучают, говорят, что ты — лучшая.

— Очень мило с их стороны, если они действительно так говорят.

— Это правда! Ты в Риме?

Она немного помолчала, прежде чем ответить.

— Нет. Зачем ты спрашиваешь?

— Мне нужно увидеть тебя. Когда ты вернешься?

— Не скоро.

Он судорожно вздохнул:

— Где ты?

— В Моттальчиате.

Он потер шею.

— Что ты там делаешь? — Конечно, он знал, что она там делает.

— Веду дела с приютом, живу здесь уже почти неделю.

Она устраивала компьютерный класс. Нико хорошо запомнил ее решимость довести это дело до конца. Он глубоко вздохнул:

— Где ты живешь?

— В отеле.

— В каком из двух?

— Нико, я…

— Не важно, я еду. Я найду тебя сам.

Он побросал в сумку все самое необходимое и пулей вылетел из квартиры.

Через два часа он проехал мимо первой гостиницы в сопровождении своей охраны. Он рассмотрел припаркованные автомобили и быстро определил, что она и ее телохранитель остановились именно здесь. Нико бросился к стойке регистрации.

Прежде чем он начал расспрашивать сонного администратора, Фауста спустилась на первый этаж. Она торопилась, волосы рассыпались по плечам. Наверняка она наблюдала за ним в окно. Ее красота заворожила его, словно он увидел ее впервые, у Нико перехватило дыхание. Она была одета в мягкие трикотажные брюки бежевого цвета и черный топ с высоким горлом и без рукавов.

Нико заговорил первым:

— Да, уже давно за полночь, но мне необходимо поговорить с тобой. Мы можем сделать это снаружи, в машине, в твоей или в моей — выбирай сама.

Она машинально провела ладонями вдоль бедер. Фауста нервничала.

— Идем.

Пока они поднимались, он боролся с желанием коснуться ее. Нико мечтал хотя бы обнять ее. Комната, которую она сняла, находилась на втором этаже. Номер был обставлен просто и со вкусом, у нее был свой телевизор. Если бы только хозяйка гостиницы знала, кто именно ее привлекательная постоялица…

— Присаживайся. — Она сделала неопределенный жест в сторону стола, окруженного стульями.

Она подождала, пока он сядет, и заняла место напротив, скрестила ноги. Открытый чемодан лежал в изножье кровати. Дверь в ванную комнату была приоткрыта, в номере витал едва уловимый цветочный аромат.

— Ты прекрасно выглядишь, — не удержался Нико.

— Ты тоже. Когда я прослушала твое сообщение, то немного разволновалась, но, когда ты сказал, что приедешь, поняла, что у тебя все в порядке. Иначе просто не смог бы вести машину. Я весь день работала, очень устала и хочу спать, пожалуйста, переходи к делу.

— Фауста, мне позвонил Энцо. Он потребовал, чтобы я отменил прием и приехал в замок.

Я не знал, чего он хотел, но он настаивал, что они с Пиппой здоровы, просто нам требовалось переговорить лично. Когда я приехал, то застал его с гостем, тот приехал из Ла Валазуры, чтобы встретиться со мной.

Ее голубые глаза вспыхнули.

— Как интересно. Папа хотел полететь туда на похороны короля Карло. Он симпатизировал ему, но доктор не одобрил путешествие.

Нико не мог не думать о том, как изменится отношение ее отца к покойному королю Ла Валазуры, когда правда о нем откроется.

— Мне жаль, что он не смог этого сделать. Но еще больше мне жаль, что я этого не сделал.

Она пристально посмотрела на него.

— Ты все еще не объяснил мне цель своего визита.

— Гостем Энцо оказался Бэзил Бруно — глава секретной службы короля Карло и королевы Лилиан.

Она нахмурилась:

— Чего он хотел от герцога?

— Он знал, что Энцо заботился обо мне.

— Почему его интересовало именно это? — Фауста невольно выпрямилась.

Его сердце билось учащенно.

— Это синьор Бруно поместил меня в приют.

Она удивленно вскрикнула и накрыла рот рукой.

— Массимо — имя, данное мне при рождении. Меня оставили в приюте, потому что это был единственный способ уберечь меня от смерти. В то время в моей стране шла гражданская война. Оказалось, что я — единственный сын и наследник короля Карло.

Мир замер.

— Нико… — еле слышно прошелестела Фауста.

— Всю прошлую неделю я провел там. Я узнал многое о своем происхождении, родителях… Больше, чем готов был усвоить. Ты — единственная, кого мне хотелось увидеть рядом. Но когда я вернулся, в больнице тебя не было. Я никогда не хотел обидеть тебя. Мне больно думать, что ты из-за меня отказалась от волонтерства, общения с детьми, которых так любишь.

— Не важно. — Она стерла набежавшие слезы. — Нет ничего важнее того, что ты, наконец, обрел себя. Тебе удалось получить ответы на все вопросы? Большего счастья и быть не может. Ты — сын короля Ла Валазуры. Невероятно! Кто бы мог подумать…

— Уж точно не Анджело…

— Да, это точно, — всхлипнула она и усмехнулась.

— Подожди, он еще не знает, что я незаконнорожденный.

Ее улыбка погасла.

— Что это значит?

— Отец изменил своей жене с моей матерью. У королевы не могло быть детей. У отца случился роман с мамой, она была простолюдинкой, ее звали Недда Корелли.

— Ох, — простонала она. — Вам удалось встретиться?

— К сожалению, это невозможно. Она умерла. Она погибла вскоре после моего рождения, синьор Бруно спрятал меня в приюте.

Фауста опустилась перед ним на колени.

— Мне очень-очень жаль, что тебе не удалось увидеться с родителями. — Она взяла его руки в свои. — Теперь тебе жаль, что ты