совсем не интересует, я даже имя твоё не запомнила и не собираюсь запоминать. Мы оба прекрасно понимаем, для чего я тебя позвала.

Жёнушка императора оторвалась от барной стоки, вальяжно прошлась по комнате к небольшому серенькому диванчику, уселась на него, закинула ногу на ногу и пригубила вино из бокала, продолжая внимательно изучать меня, как милую зверушку.

— Мне нужно снять напряжение… И ты идеально для этого подойдёшь.

— Напряжение? А я тут каким боком? Прими ванну, сходи на массаж… Примите, сходите… Госпожа. — исправился я, заметив раздражение на её личике.

— Разденься, хочу оценить твою форму.

Кажется, это был не первый её бокал за вечер. Её глазки блестели, на лице блуждала хмельная улыбка…

Интересно, у них эта часть прописана в уставе, или это самодеятельность самой императрицы? Я не полный идиот, но вот эта её фраза — «Мне нужно снять напряжение», звучит неоднозначно. Кто-то трахается, кто-то избивает слуг плётками, кто-то прижигает их раскалёнными прутьями. Каждый выпускает пар по-своему, я не осуждаю. Мне даже стало чуточку интересно, какой вариант она уготовила для меня.

Я хмыкнул, отложил оружие в сторону, стянул бронник и скинул одежду, оставшись лишь в штанах и ботинках.

— Полностью. — донёсся до меня захмелевший голос хозяйки.

— В смысле? — состроил я недотрогу.

— Ты идиот? Или мне позвать твоих друзей из казармы, чтобы они помогли тебе раздеться? — моментально взбесилась азиатка. — Что ты как целочка ломаешься? Не то время и не то место. Я! Твоя! Хозяйка! Ты понял? Ты принадлежишь мне и выполняешь мои приказы бес-пре-кос-лов-но! Ты понял? Ещё раз ослушаешься, — она сделала большой глоток, допив остатки вина одним махом, и отбросила пустую тару в сторону на белоснежный ковер, — я прикажу выпороть тебя и отправить обратно, в твою сраную деревню, из которой ты вылез. Или скажу мужу, что ты домогался меня. Тогда тебе вообще член вырвут живьём и четвертуют.

Ну, насчёт четвертуют я, конечно, не уверен — не слышал я о таких наказаниях в Империи. Хотя, что у них тут творится за высокими заборами, никому не известно. Но можно же как-то на секс и поделикатнее раскручивать, по-женски — глазками, намёками, заигрываниями. Она ведь трахаться хочет, я правильно понимаю, да?

— Я всё понял, госпожа. — покорно согласился я, пожал плечами, разулся, скинул штаны и нижнее бельишко. — Теперь госпожа довольна? Или мне повернуться жопой и раздвинуть булки для лучшего обзора?

— Хм… Неплохо. — задумчиво протянула она. — Думаю, ты справишься. Молодой, дерзкий, необузданный. Готовый идти против правил и ничего не боящийся.

Ещё бы в зубы мне заглянула, для полной оценки. Но это я уже так, придираюсь.

— Дальше что делать? — с ухмылкой переспросил я.

— Не скалиться и заткнуться. — на мгновение поморщилась Ясмин, и едва слышно произнесла в сторону: — Свет на десять процентов…

Освещение в комнате моментально упало до минимальной мощности, большая люстра под потолком погасла, осталось лишь несколько ночников на стене. Каким-то неуловим движением она отбросила в сторону свой чёрный халатик, откинулась на спинку диванчика, раздвинув ножки в стороны, и запрокинула голову, бесстыдно вывалив на обозрение свою большую, сочную грудь, с торчащими коричневыми сосками.

— Сделай своей госпоже приятно…

Я медленно подошел к девушке, провёл рукой по бархатистой ухоженной коже внутренней стороны бедра, поднялся выше скользнул пальцами по влажной промежности и ненадолго погрузил два пальца внутрь, вызвав вздох удовольствия из груди азиатки. Вынул пальцы, опустился перед ней на колени и приставил головку возбуждённого члена к её голенькой щелочке.

— Нет! Ты что! Только языком! — её глаза широко распахнулись, а моментально протрезвевший взгляд впился в моё лицо, она возмущённо нахмурилась, уперлась ладонями в мою грудь и попыталась отодвинуться, уткнувшись спиной в преграду. — Поработай язычком, о другом даже не думай! Никто не смеет проникать в меня! Это я тебя трахаю, а не ты меня!

— Ну да, конечно… — хмыкнул я, чувствуя головкой мягкие, влажные женские губки, нежно обхватывающие кончик моего напряжённого члена.

— Я серьёзно! Только попробуй.

Прозвучало как вызов. А на что она вообще надеялась, приглашая мужчину к себе и раздеваясь перед ним?

Я немного надавил, и мой ствол погрузился в её разгорячённую дырочку на несколько приятных, мягких сантиметров.

— Смерд! Жалкий, убогий смерд! Да как ты смеешь! — Ясмин задёргалась, пытаясь вырваться, но лишь сильнее нанизываясь на мой член. — Ты знаешь, что мой муж сделает с тобой, когда узнает⁈ Вытащи свой жалкий стручок! Не смей тыкать им в меня! Я твоя хозяйка! Госпожа! Ублюдок!

Кажется, она могла ругаться вечно. А я лишь хмыкнул, склонился к её лицу и почти в упор прошептал, войдя в неё больше чем на половину:

— Попроси меня вежливо!

— Тварь! Ты пожалеешь!

Азиатка подо мной хищно ухмыльнулась, перестала сопротивляться и неожиданно выпустила мне в лицо тугую струю чёрного, вязкого дыма изо рта.

— Прекращай коптить воздух. В этом нет никакой романтики. — помахал я перед собой рукой, разгоняя чёрное марево.

Ухмылка моментально сползла с её лица, а глаза удивлённо расширились ещё чуточку больше:

— Ты! Как ты это сделал⁈ Почему на тебя не подействовало?

В какой-то упрямой, бессмысленной попытке она набрала воздух в грудь и снова выдохнула мне в лицо чёрным дымом.

— Так будет лучше. — прокомментировал я, закрыв её ротик своей рукой.

— Ты труп! Тебя повесят утром! — промычала Ясмин сквозь мою ладонь.

Я вогнал в неё член почти до конца, увидел изумление в округлившихся девичьих глазах и сделал несколько неторопливых движений вперёд-назад. А через секунду убрал ладонь, надавил пальцами на её щеки, раскрывая рот, опустился к её губам и вдохнул в себя остатки чёрного дыма, прямо из её красивого, изумлённого ротика.

— Привкус смерти. Забавно… — протянул я, опустив руку на шикарную женскую грудь и сжав её.

— Нет там никакого привкуса смерти, идиот! — разъярённо прошипела азиатка. — Как ты это делаешь? Почему на тебя не действует. Так ты тоже… Такой как я? Как я сразу не поняла…

— Какой у тебя дар? Хотя, неважно, — тут же отмахнулся я, — сейчас не время для этого разговора.

Я схватил девушку за бёдра и притянул к себе, вгоняя свой член в её горячую щелочку до самого упора. Она тихонько взвизгнула, прижалась своим чёрным аккуратным кустиком к моему лобку, обвила меня ногами, вжимая в себя ещё сильнее, и громко застонала…

— Тебя утром повесят… — мстительно прошептала она мне на ухо. — Но до утра ещё много времени, развлекайся… Я разрешаю. Погасить свет…

Комната погрузилась во тьму. Я встал с