– Костя! – Лена толкнула своего парня в бок.

– Что Костя? Мы ему про себя рассказали, пусть он расскажет.

– И он рассказал… Что сбежал…

– Куда сбежал? На край света?

– Вы же сбежали сюда, – усмехнулся Прохор. – Кто знает, что вы здесь?

– Никто.

– А что вы про отца говорили?

– И отец не знает… – сказала Лена. – Нельзя ему знать.

– Давно вы здесь?

– С весны.

– С отцом когда в последний раз говорила?

– Давай ты не будешь сыпать соль на рану! – вскинулся Костя.

– Нормально с отцом все. – В голосе Лены было больше надежды, чем уверенности.

– Спокойной ночи! – резко бросил Костя.

Прохор закрыл глаза. Отпустило его. Раны болят, но не досаждают, голова спокойная, в сон клонит. Действительно, если есть возможность, почему бы не поспать.

Проснулся он, когда из окон уже струился утренний свет. В печи пылал огонь. Костя охлопывал ладони, стряхивая с них грязь. Он только что принес в землянку поленья и разжег камин.

Лена стояла у стола и катала тесто. Платок на ней пуховый, толстая шерстяная кофта, такие же теплые и бесформенные штаны. Но даже в таком наряде она умудрялась выглядеть хрупкой, изящной. И женственной. И этим она живо напомнила Прохору Лиду.

– Нечего на Лену засматриваться, понял? – буркнул Костя.

– Костя, прекращай!

– Я ведь не шучу!

– Все, хватит!

– Хватит, – кивнул Прохор, поднимаясь.

– Я тебя предупредил! – Костя ткнул в него пальцем.

– Это не ты предупредил. Это я не собираюсь…

– Ты куда? – забеспокоилась Лена, глядя, как Прохор надевает свою куртку.

– Да сколько уже лежать можно?

Прохор вышел на мороз в куртке поверх нижнего белья. Холод обжег раны на ногах, но его это не смутило. Раны порохом прижигают, и ничего, а холод – только на пользу. Он вышел к обрыву, с которого открывался чудесный вид на речную долину. Все в снегу, и река, и лес, но это и завораживало. Только вот холодно очень.

Постояв немного, Прохор повернул назад к дому.

Лена подала ему горячий чай. И хлебную лепешку с пылу-жару.

Есть хотелось нестерпимо, лепешка так и норовила залезть в рот целиком, но он усилием воли сдерживал себя, ел медленно, внешне неторопливо. И вторую лепешку не попросил. Зато от повторного чая отказываться не стал.

– Я уже нормально себя чувствую, – проговорил он. – Сегодня еще отлежусь, если вы не против, а завтра… Что там по дому надо помочь?

– Работы у нас всегда хватает, – ответил Костя.

Он сидел на скамье у двери, обняв карабин. Парень, казалось, боялся оставлять Прохора наедине со своей девушкой.

– Охотишься?

– Бывает.

– С патронами как?

– Зачем тебе?

– А вдруг от бандитов отстреливаться придется?

– Как от них отстреливаться? – вздохнула Лена. – Окружат ночью, ворвутся в дом.

– Надо, чтобы не окружили.

– Собака нужна… – кивнул Костя.

– Так в чем же дело?

– Была. Сбежала.

– Громова никакая собака не остановит.

– Громова?

– Я же говорила, – Лена внимательно посмотрела на Прохора.

– Ты ее не слушай… Не твое это дело, – буркнул Костя.

– Не мое, говоришь?

Прохор закрыл глаза и болезненно поморщился. От волнения заныли и раны, и душа…

Оказывается, эта встреча в тайге была не случайной. Это сама судьба привела его к отшельникам. Чтобы Прохор увидел, какую ошибку в своей жизни он совершил.

Тогда, одиннадцать лет назад, он замарал свои руки кровью. Его даже объявили в федеральный розыск. Но Афоныч все уладил, дело спустили на тормозах. За это Прохор должен был работать на него. И он работал. Лида вышла замуж за Королька, она жила с ним, а он бандитствовал. Гулял от Инны, жил в свое удовольствие, а потеряв осторожность, предложил Лиде любовные отношения. Они стали любовниками… И чем все это закончилось? Лида уже десять лет как в Москве. У нее своя жизнь, у него своя…

Но к чему привела его жизнь, которую он выбрал? Привела к месту, где он мог бы сейчас жить с Лидой, если бы сбежал с ней на край света… Да, здесь холодно, здесь нет условий, но Лена ничего, живет, не плачет. И Лида бы привыкла. А он бы поставил дом на ветренном берегу реки, охотился бы на лесного зверя, ловил рыбу. У них бы росли дети… Жил бы себе в счастье и гармонии с Лидой, ни о чем не жалея…

– Ты плачешь? – спросила Лена.

Прохор возмущенно распахнул глаза.

– Я никогда не плачу.

– Да, конечно.

– Лена, оставь его в покое! – В голосе Кости прозвучала ревность.

– Вы не переживайте, я надолго не задержусь, – сказал Прохор. – Оклемаюсь и уйду.

– Куда ты пойдешь? Тебя же ищут, – сочувственно посмотрела на него Лена.

– Ничего, побегают и успокоятся. А мне домой нужно…

– Мы тебя не гоним, – пожала она плечами.

– Мне надо.

– Костя тебя отвезет.

– На чем?

– А в город мы на чем ездим? На оленях? Нет, у нас машина есть…

– С деньгами как?

– Да есть…

– Я поделюсь. Мне много не надо.

Прохор лукавил. Чтобы добраться до Зарубинска, ему нужно тратить и тратить. Там уже будет полегче. Там он и с новым паспортом проблему решит, и с деньгами. А потом в Москву. К Лиде… Вдруг она несчастна в браке с Корольком? Что, если она до сих пор любит Прохора, мечтает о нем. Если так, он увезет ее сюда, на край света. И они построят здесь такой дом, о каком Лена и Костя даже мечтать не могут. Им, кстати, тоже здесь место найдется…

Тетива распрямилась с тугим звоном, стрела ударилась в дерево с острым стуком. Ударилась в то самое дерево, в которое метил Прохор, но не в «яблочко». Ветер вдруг подул, стрела отклонилась. Бывает.

Ветер над землянкой дул всегда, в любое время дня и ночи. Именно поэтому Прохор отошел подальше. Зима, мороз, а ему все нипочем. Раны все еще ноют, но уже не тревожат. Скоро совсем заживут. Тогда можно будет в путь.

До города путь неблизкий, Костя свой карабин не отдаст, поэтому Прохор и смастерил арбалет. Заряжается тяжело, долго, зато долбит как пуля. Правда, на коротком расстоянии.

Он сходил за стрелой, осмотрел ее, нет ли трещин, зарядил арбалет. Вернулся на место. Еще один разок, и можно в дом. А завтра неплохо бы на охоту сходить. Костя звал. Патронов у него мало, но можно стрелой попробовать. На короткой дистанции – арбалет, на средней и дальней – карабин. Почему нет?