сменяя друг друга, втроем вырыли могилу; там и покоится Роберт Грэйньер.

* * *

В день, когда он купил ездового пса, Грэйньер остановился на ночлег в доме доктора Симса, ветеринара, жена которого брала постояльцев. У доктора было несколько билетов на вечернее представление в театре «Рекс» — выступал чудо-конь по кличке Теодор, снимавшийся в вестернах; собственно, доктору достались билеты, потому что он осматривал кинозвезду-Теодора. В кале Теодора обнаружилась кровь, сказал его ковбой. Значит, дело плохо. «Поэтому я бы тебе советовал сходить и поглазеть на это чудо, — сказал доктор Грэйньеру, протягивая один из бесплатных билетов. — Не удивлюсь, если через полгода Теодора скормят псам или отправят на мыло».

Грэйньер сидел в полутемном зале театра «Рекс» среди людей, таких же, как он сам, его собратьев, суровых жителей северо-западных гор, большинство из которых были гораздо более впечатлены блестящим нарядом и волшебным лассо хозяина Теодора, чем самим Теодором, демонстрировавшим, как умеет складывать и вычитать, отстукивая ответы копытами, вставал на дыбы, кружился и делал прочие штуки, которым любой из них мог обучить лошадь.

Тем вечером 1935 года после выступления чудо-коня показывали мальчика-волка. На нем была меховая маска и одежда из чего-то, напоминавшего мех. В серо-голубом электрическом свете мальчик-волк резвился и прыгал по сцене, но зрители не были уверены, что он делает это ради смеха.

Впрочем, они были готовы смеяться, чтобы показать — их не удалось одурачить. В этом театре они уже смеялись над мальчиком-магнитом и мальчиком-цыпленком, над профессором глупости и над жонглерами, бившими себя по голове бутафорскими индийскими булавами. Они отдавали свои деньги проповедникам, что возвышали их сердца и крестили десятки людей, а после валялись пьяными в деревне Кутеней и блудили с индеанками. В тот вечер, глядя на фальшивое чудище, зрители сперва молчали. Затем кто-то отпустил пару замечаний, прозвучавших скорее как вопросы, и человек в темноте загоготал гусем, и вот уже все позволили себе посмеяться над мальчиком-волком.

Но затем они затихли — резко, разом, — когда он замер посреди сцены, раскинув руки, и задрожал всем телом от обуревавшей его силы. Никто из присутствующих не видел прежде существо до того тихое и при этом странным образом подвижное. Он откинул голову назад, уперевшись затылком в позвоночник, и из его глотки вырвался звук, низкий и ужасающий, заполнивший весь зал, как ветер, пришедший одновременно со всех четырех сторон света; с грохотом поднялся от земли, из-под половиц, перерос в рев, поглотивший слух, выкристаллизовался в голос, забивавший пазухи, проникавший в самый мозг тех, кто его слышал, становясь все выше, выше, все жутче и прекраснее — первозданный идеал всех подобного рода звуков: туманных горнов и корабельных гудков, одиноких паровозных свистков, оперных арий, и флейтовых мелодий, и волынок с их тягучими скорбными песнями. Внезапно все погрузилось во тьму. И то время ушло навсегда.

Примечания

1

Безалкогольный напиток на основе березового масла и сушеной коры дерева сассафрас. Здесь и далее — прим. перев.

2

С пребыванием братьев Эрп в Тумстоуне, штат Аризона, связана, в частности, самая известная перестрелка в истории Дикого Запада, произошедшая 26 октября 1881 года. Впоследствии этот эпизод многократно цитировался в кино и на телевидении.

3

Айдахским Ухватом называют северную часть штата — из-за ее специфической формы.

4

Имеется в виду Первая мировая война.