Она была взволнована и, кажется, не слишком довольна. Не объясняя цель встречи, просто назвала время и отключилась. Он понятия не имел, о чём же она хочет поговорить. Завершить начатое в прошлый раз? Спустя столько дней? Это нелогично. Тогда о чём ещё?

Он буквально потерялся в догадках, но тем не менее тут же развернулся и поехал в противоположном направлении от дома. Ехал и ругал сам себя, что ведь буквально полчаса назад посылал её мысленно к чёрту, но стоило ей только позвонить, он бросил всё и помчался на встречу. Эта женщина имела на него какое-то гипнотическое влияние, что тогда — девятнадцать лет назад, что сейчас.

Это было странно и так на него не похоже. Все знали его как человека с твёрдой жизненной позицией, бескомпромиссного и верного своим принципам. Если принял решение — ничто не могло его поменять.

Таня знала, что умолять Набиева, уговаривать, угрожать и шантажировать слезами — пустая трата времени. Она пыталась, конечно, но ни разу так и не добилась желаемого. Нет, значит нет. Но Яна… ей даже не пришлось ничего предпринимать, как он взял и моментально переобулся, тут же сменив гнев на милость. Эта маленькая хрупкая женщина вила из него верёвки, и он был просто не в силах противостоять её магическим чарам.

Хорошо, что эти баталии происходили исключительно в его голове, и никто об этом не знал. Не хотелось бы выглядеть мягкотелым в глазах окружающих. Ему и в своих-то собственных глазах было некомфортно. Вроде бы всё тот же укротитель пантер, гарцует, но рядом с ней — строго в шорах.

Ян одним глотком допил остывший кофе и в очередной раз с сожалением подумал о том, что как жаль, что здесь не курят. Вообще-то он пытался бросить эту пагубную привычку, но то одно, то другое заставляло его вновь браться за пачку «Парламента».

Две минуты до назначенного времени. В прошлый раз она здорово опоздала. Но не в этот…

Яна неспеша поднялась по ступенькам летней веранды и, озираясь по сторонам, отыскала-таки его за дальним столиком.

Ян невольно залюбовался её точёной фигуркой с совсем по-девичьи тоненькой талией. Простое, но безумно сексуальное чёрное платье чуть ниже колен, кожаные лодочки на невысоком каблуке. На лице минимум косметики. В её образе не было ничего вызывающего или откровенного, но выглядела она гораздо соблазнительнее и желаннее, чем Таня в провокационном мини.

— Ты сегодня вовремя. В Москве закончились пробки? — всё-таки не удержался от шпильки.

— А ты всё так же шутишь, — заняла плетёное кресло напротив и, сцепив тоненькие пальцы в замок, вперила в него суровый взгляд. — Какого чёрта ты подкатываешь к моей дочери?

— Что? Я подкатываю?

— Вот только не вздумай строить из себя дурака. Я видела вас сегодня вместе! Что это за история о добром самаритянине? С каких это пор директор подвозит мелких рабочих? Уборщиц и секретарш ты тоже по домам на своём BMW доставляешь? — её глаза метали молнии, но в то же время было в них что-то такое… Обида? Ревность? Что?

— Я не знаю, что там тебе привиделось, и что именно рассказала Рита, но я, между прочим, позаботился о твоём ребёнке. Ей стало плохо прямо у меня в кабинете. По-твоему, я должен был отправить её домой на метро?

— Всё действительно так и было? — спросила она, растеряв добрую половину пыла.

— Нет, всё было совсем по-другому. За те годы, что мы не виделись, я переключился с училок на школьниц, — совсем как мальчишка огрызнулся Ян, вновь ощущая прилив тех самых эмоций, что рождались только в её присутствии. — Как тебе вообще могло прийти в голову, что я и твоя дочь… Она же совсем ребёнок!

— Когда я увидела вас вместе… Да что тебе объяснять. Были бы у тебя свои дети, ты бы меня понял.

— Может, у меня есть дети, откуда ты знаешь?

— Были бы — ты бы не задавал тогда таких глупых вопросов! — вспылила она и отвернулась, приводя дыхание в порядок. Грудь ходила ходуном, и Ян не мог отвести взгляд от утонувшего в вырезе платье краешка подвески из белого золота. Что-то незатейливое — сердце или цветок, никаких кричащих бриллиантов и платины. Но не кулон его интересовал, а маленькая родинка, стыдливо спрятавшаяся в ложбинке. Он вспомнил эту родинку. Вспомнил, как целовал её холодной осенней ночью…

Вспомнил, как скрипела допотопная кровать, как боялся пошевелиться, когда она, эта хрупкая, но сильная женщина дремала на его плече, обнажённая и выжатая…

Она проследила за его взглядом и невероятно смутилась. Закусив губу, неуверенно ёрзала на кресле, нервно прокручивая большим пальцем обручальное кольцо.

Приложив усилия, Ян всё-таки оторвался от её декольте. Даже стыдно стало, ведёт себя словно озабоченный подросток.

Сегодня утром они славно покувыркались с Таней. Дважды. Сначала в спальне, потом в ду?ше, так какого тогда чёрта низ живота скрутило тугим узлом? Как будто год секса не было.

— Это всё? — спросил как ни в чём не бывало, радуясь, что все непристойности скрывает накрытый белой скатертью стол.

— Ты… о чём? — судя по её лицу, по вдруг заалевшим скулам, она тоже думала о чём-то запретном.

— Ну, это всё, о чём ты хотела поговорить? — уточнил он, лениво листая винную карту.

— Да… всё…

— Это можно было обсудить по телефону. Не стоило тратить на меня своё драгоценное время.

— Знаешь что… — вспыхнула Яна и резко поднялась, едва не свалив подставку со специями.

— Мы ещё не договорили, — Ян мягко перехватил её ладонь, принуждая сесть обратно. Она бросила сумочку на пустующее кресло и подалась вперёд, выставив указательный палец:

— Ты — наглый и невоспитанный павлин! Если думаешь, что можно всю жизнь выезжать только на деньгах и внешности, то ты сильно ошибаешься! Мужчину красят на бицепсы и роллс-ройс, мужчину делают мужчиной его поступки.

— Классный маникюр. Что за оттенок? Навахо?

— Ты невыносим, Набиев! — Яна плюхнулась обратно в кресло, всеми силами стараясь скрыть улыбку. Всю её агрессию как ветром сдуло.

— Сан Висенте, пожалуйста, — заказал он и, отпустив официантку, любопытно прищурился. — Почему ты каждый раз так стремишься убежать? Тебе неприятно моё общество?

— Потому что ты своими действиями вынуждаешь меня это сделать, — она отвернулась, разглядывая в опускающихся на город сумерках прогуливающихся мимо ресторана прохожих. Затем, будто собравшись с мыслями, снова взглянула на Яна и на выдохе произнесла: — Почему ты так поступил со мной тогда? За что? Я не жду от тебя извинений или оправданий, просто скажи: за что?

Ян нахмурился, не понимая, о чём она. Она же горько усмехнулась:

— Пожалуйста, я просто хочу знать правду! Может, спустя столько лет для тебя это совсем не важно, но меня этот вопрос терзал годами.