⊲ Если бы в печать попадали только произведения, которые удовлетворяют своих авторов, — самые великие из них остались бы неизданными. Настолько действительные результаты не соответствуют идеальным представлениям.

Мастер уверен, что мог сделать лучше. Отсюда и страсть к редактированию своих предыдущих текстов, и желание взяться за новый труд. Самодовольство — признак небольшого ума; полное удовлетворение сделанным — творческая смерть.

«Всё утро я был страшно занят: занимался корректурой книги своих стихов, — рассказывал Оскар Уайльд знакомому аристократу. — В результате вычеркнул запятую. Хорошо подумав, перед обедом я вернул её обратно».

Не надо писать, чтобы потешить собственное тщеславие.

Таракан выживает при ядерном взрыве, но гибнет от удара книгой. У автора убойной книги есть основания возгордиться. И тут самое время вспомнить, что для православных тщеславие — одна из восьми гибельных страстей, которая расколола Царствие Небесное. Для католиков — один из семи смертных грехов. Представители других конфессий, а с ними заодно атеисты и агностики тоже не приветствуют гордыню. Тургенев сказал, как отрезал: «Чрезмерная гордость — вывеска ничтожной души».

Граф Дмитрий Хвостов был рифмоплётом плодовитым и бездарным. Даже его родственник, полководец Александр Суворов, однажды не сдержался: «Митя, ведь ты хороший человек, не пиши стихов. А уж коли не можешь не писать, то, ради бога, не печатай». Тем не менее тщеславный граф издал при жизни четыре полных собрания своих сочинений. Но он мог себе это позволить — как богатый вельможа, член Сената и действительный тайный советник.

Пушкин при жизни не был избалован славой. Его популярность, о которой столько сказано в учебниках, касалась довольно узкого круга: в России хватало более успешных литераторов. После смерти Пушкина император Николай Первый велел издать за казённый счёт полное собрание его сочинений для поддержки вдовы с четырьмя детьми. Но во всей стране нашлось лишь двести восемнадцать покупателей многотомника. Остатки тысячных тиражей каждого тома продавались в течение десяти лет за треть цены. Только спустя двадцать два года коллега сказал о Пушкине: «Наше всё». А по-настоящему успешные продажи сочинений Александра Сергеевича начались в 1887 году, через полвека после того, как он окончил свои земные дни.

Забегая вперёд, можно добавить, что успешного писателя подстерегает «ошибка выжившего» № 21. Многие знаменитости выдержали испытание огнём и водой, но не устояли перед медными трубами — рёвом триумфальных фанфар. Большинство на волне популярности начинают считать себя небожителями, авторитетами вне критики, истиной в последней инстанции, вселенским разумом… Тщеславие превращает кого угодно в жалкое зрелище.

«Под самым роскошным павлиньим хвостом скрывается обычная куриная задница, — говорила вроде бы Фаина Раневская. — Меньше пафоса, господа!»

Есть ли доводы в пользу занятия литературой?

Есть.

Коучи замалчивают, пожалуй, один-единственный, но по-настоящему здравый довод. Он состоит в том, что писательство — это эффективная психотерапия.

В 1970-х американская писательница Сьюзен Сонтаг рассуждала о фотографии, которая «стала почти таким же популярным развлечением, как секс или танцы, — а это значит, что, как всякой массовой формой искусства, большинство людей занимаются ею не в художественных целях. Она главным образом — социальный ритуал, защита от тревоги и инструмент самоутверждения».

Сказанное в полной мере относится к литературным упражнениям: сейчас они почти так же популярны, как секс; так же окружены ритуалами и применяются для повышения самооценки или служат антидепрессантом.

«Нас мучают не вещи, а наше представление о них», — считал философ Мишель Монтень. Жить станет легче, если разобраться с мучительным представлением. А делать это удобно в письменном виде, наедине с компьютером или стопкой бумаги.

Писательство — прекрасный способ убежать от реальности без помощи медикаментов и стимуляторов. Мало того, что литератор живёт сразу в двух измерениях времени: об этом уже была речь. Первое измерение окружает его физически, а второе он создаёт силой фантазии. Вдобавок хороший писатель успевает прожить жизни всех своих персонажей, и его век заметно длиннее обычного человеческого.

Тому, кто идёт в литературу как сам себе психотерапевт, пригодится суровая мудрость кагана Тэмуджина по прозванию Чингисхан: «Боишься — не делай, делаешь — не бойся, сделал — не жалей».

Говорят, африканские воины ели сердце врага, чтобы стать храбрее; мозг врага, чтобы стать умнее, и конфеты врага, чтобы стать счастливее. Писательство тоже помогает раскрасить окружающий мир новыми красками…

…но есть ловушка, на которую жаловался писатель и философ Василий Розанов: «От всего ушёл и никуда не пришёл».

Лет восемьсот назад Розанову мог бы возразить Эйхэй Догэн:

⊲ Не спрашивай, куда я иду,

Ведь куда бы я ни шёл,

Каждый шаг приводит меня к себе.

Если красок нет в глубине души, не будет их и снаружи. Возможно, именно дзен-мастеру Догэну принадлежит мудрое замечание, которое передают из уст в уста уже восемь веков: без воды можно прожить неделю, без еды месяц, а без смысла — всю жизнь.

Если есть возможность наполнить жизнь смыслом, работая над книгой, — значит, придётся попробовать.

То есть писать всё же стоит?

Конечно.

Антикоучинг подсказывает, как не надо писать, но это не значит, что не надо писать вообще. Стоит ли публиковать написанное — вопрос отдельный. Но несбывшаяся мечта о писательстве страшнее самого ужасного текста.

«Тот, кто лишает вас мечты, лишает вас жизни», — предупреждала Вирджиния Вульф, и с ней вполне был согласен Марк Твен: «Держитесь подальше от людей, которые пытаются принизить ваши амбиции».

Близкие снисходительно относятся к литературным упражнениям пишущего и даже могут их поощрять, но встречают