В Кампучию я отправился с известным журналистом Александром Каверзневым и моим помощником Владимиром Любомудровым. В связи с преступлениями Пол Пота, который утверждал, что он марксист и строит социализм, во многих странах звучала ожесточенная критика в адрес СССР: дескать, строительство социализма ведет к геноциду собственного народа. Нам надо было решительно опровергнуть эти обвинения, с фактами в руках доказать, что полпотовщина не имеет ничего общего ни с идеями Маркса, ни со строительством социализма.

Мне предстояло быстро оценить политическую обстановку в Кампучии и уже через два дня лететь в Ханой, чтобы встретиться с членом Политбюро Компартии Вьетнама, премьер-министром Фам Ван Донгом.

Увиденное в Пномпене потрясло. Ни одной живой души на улицах. Сгоревшие автомобили, разбросанная домашняя утварь, разлагающиеся останки людей и животных. На стенах центрального «Кинг-отеля», где мы остановились, следы от пуль и крови. И повсюду портреты Маркса, Ленина, Сталина.

До назначенной встречи с Фам Ван Донгом оставалось пять-шесть часов, когда мы с Любомудровым прибыли в аэропорт. Вьетнамский летчик, который оказался изрядно выпившим, сообщил нам, что вертолетному делу и всему остальному учился в Краснодаре. Лететь через зону боевых действий нам предстояло на изрешеченном пулями трофейном американском боевом вертолете. Впрочем, другого выбора не было. Мы летели на высоте четырех километров, чтобы не попасть под огонь зениток, и задыхались от недостатка кислорода. Добравшись до города Хошимин (бывший Сайгон), пересели на военном аэродроме на Ан-24 и, лежа на боеприпасах, которыми он был забит под завязку, добрались до Ханоя. Встреча с Фам Ван Донгом прошла точно в назначенное время. Обсуждали ситуацию в Кампучии и те меры, которые следовало предпринять, чтобы показать мировой общественности истинное положение дел в этой стране.

После той поездки в моем распоряжении оказалось множество фактов, которые можно было использовать в международных дискуссиях – на всевозможных форумах, встречах с зарубежными журналистами и общественностью. При этом от нашего комитета не требовалось повторять оценки КПСС «от А до Я». Мы, как неправительственная по форме организация, могли быть более гибкими, хотя все равно в целом отстаивали позицию СССР. И были, как мне кажется, весьма убедительны. В этом и заключалось одно из преимуществ многоступенчатого построения международной деятельности в нашей стране.

С 1961 и по 1986 год, то есть более двадцати лет, бессменным секретарем ЦК КПСС по международным вопросам был Борис Николаевич Пономарев. В связи с расширением международных связей партии, особенно за счет контактов с национально-освободительными организациями Азии и Африки, сфера деятельности Б.Н. Пономарева возросла, и в 1972 году он, оставаясь секретарем ЦК, был избран кандидатом в члены Политбюро. Кроме того, Борис Николаевич возглавлял комиссию по международным делам Совета Национальностей – одной из двух палат Верховного Совета СССР.

В международном отделе ЦК сложился профессиональный, сильный, внутренне сплоченный коллектив. И спустя много лет, встречаясь с международниками 1960—1980-х годов по разным поводам – на праздновании юбилеев и дней рождений, на презентациях книг, в скорбные дни проводов в последний путь, без этого в жизни не бывает, мы всегда с благодарным чувством вспоминаем тех, кто верно служил Отечеству. Вспоминаем времена больших международных инициатив – историю обретения независимости бывшими колониями, вьетнамскую эпопею, антивоенное движение, Хельсинкский процесс. Страницы истории отечественной дипломатии (официальной и народной) богаты событиями.

Говоря о международниках 1960—1980-х годов, подчеркну, что образы якобы «ограниченных, замкнутых чиновников», встречающиеся в иных рассуждениях, не имеют ничего общего с действительностью. Взять хотя бы Ростислава Алексеевича Ульяновского – заместителя заведующего международным отделом ЦК. Этот талантливый ученый-востоковед был образцом настоящего интеллигента. Молодой ученый-индолог, он в середине 30-х годов был обвинен в троцкизме и попал в жернова политических репрессий. Отсидел в тюрьме, затем – ссылка. В середине 1950-х годов Ульяновский вернулся в Москву, начал работать в Институте востоковедения Академии наук СССР, защитил докторскую диссертацию, стал заместителем директора института. И с этой должности, к всеобщему удивлению, учитывая его «тюремную» биографию, попал в аппарат ЦК. Б.Н. Пономарев «пробил» назначение Ульяновского на должность заместителя заведующего международным отделом.

С Ростиславом Александровичем меня связывали долгие годы совместной работы. Мы были вместе в трудных командировках в Каире, Хартуме, Аддис-Абебе, объездили весь Ближний Восток.

Большим авторитетом в сообществе политиков-международников в стране и за рубежом пользовался другой заместитель заведующего международным отделом ЦК, Вадим Валентинович Загладин, доктор философских наук, знаток нескольких европейских языков, прекрасный оратор. Он тоже совсем не был похож на ограниченного чиновника.

В памяти имена многих и многих сотрудников МИДа и международного отдела ЦК, слаженная работа которых отличалась высочайшим профессионализмом и чувством огромной ответственности перед страной.

Избрание Генеральным секретарем ЦК КПСС М.С. Горбачева открыло новый цикл в политической истории Советского Союза. Разумеется, все понимали, что предстоят кадровые изменения. Но никто не ожидал, что они будут такими кардинальными.

Через четыре месяца после избрания М. Горбачева было объявлено, что 19–20 ноября 1985 года в Женеве состоится советско-американская встреча на высшем уровне. А за неделю до этого появилась другая новость: Политбюро приняло решение о переходе министра иностранных дел Андрея Андреевича Громыко на новую работу. 2 июля 1985 года Громыко был избран Председателем Президиума Верховного Совета СССР. Должность высокая, но не предполагавшая такого влияния на реальную политику, какое было у главы МИДа.

После того как стало известно, что А.А. Громыко уходит в Верховный Совет, внимание не только в советских элитах, но и за рубежом было обращено на то, кто может стать новым министром иностранных дел СССР. Кто может заменить Громыко, стоявшего у истоков создания ООН и возглавлявшего советский МИД почти 30 лет?

В результате никто не угадал. Назначение на пост главы МИДа Э.А. Шеварднадзе стало политической сенсацией. Да, Шеварднадзе был опытным партийным работником, успешным руководителем республики. Но он никогда не занимался вопросами внешней политики, не занимал никакие должности на общесоюзном уровне.

Изменения произошли не только в МИДе, но и в другом крыле внешнеполитической конструкции СССР, в ЦК КПСС. В марте 1986 года вместо Б.Н. Пономарева секретарем ЦК по международным вопросам был избран Анатолий Федорович Добрынин. Он был, пожалуй, самым именитым дипломатом в СССР. Более 24 лет проработал послом СССР в США. За это время там сменилось шесть президентов. Назначение Анатолия Федоровича, насколько я помню, было воспринято как стремление усилить роль ЦК в системе международных связей СССР. Помню и обеспокоенность моих коллег в советском Комитете солидарности стран Азии и Африки, в академических институтах востоковедения, Африки, Латинской Америки: не сделает ли А.Ф. Добрынин отношения с США главным направлением внешней политики, не отодвинет ли все остальное на потом? Сразу скажу, что этого не произошло.