еще недавно варившегося в раскаленных яйцах, Олесе очень нравились, а тот факт, что от нее пахло мужским эякулятом, доставлял ей микро-оргазмы. Ей нравилось ходить по краю, сидя на уроках, будучи обляпанной спермой – так ей казалось, что все вокруг вот-вот узнают о том, как ее только что обкончали. Она рассказала мне о том, что пропитанную спермой блузку, которую она использовала как в музее, чтобы стереть мое семя, она не постирала и спрятала в ящике шкафа. Когда ее тело требовало новой порции ласки, она надевала эту блузку на себя и неистово терла себя между ног, окропляя пол своими обильными выделениями во время оргазмов.

Таким образом прошла крайне тягостная для меня неделя. Уже давно был выдержан последний экзамен, успешный для нас обоих, да и для всего нашего класса тоже, а авиабилеты для меня были куплены в срочном порядке: в «Принстоне» меня ожидали на собеседование. Через два дня после выпускного вечера я отправил Олесе сообщение: «Сегодня вечером у черного входа».

Ответом на мою смс-ку была присланная фотография Олесиной голой груди с напряженными сосочками. Это был последний удар, нанесенный по моему воздержанию: член поставил новые рекорды разбухания и выделения смазки, а семя в яйцах было разогрето до состояния кипятка. В назначенное время, когда сизые сумерки начали сгущаться над городом, Олеся и я почти одновременно подошли к черному входу. Замок я оставил открытым, когда утром приходил в школу за документами. Для нас проникать в гимназию после окончания учебного дня было далеко не впервой.

Мы поднялись на третий этаж, не говоря ни слова, но каждый из нас слышал тяжелое возбужденное дыхание друг друга. Я повел Олесю к той площадке, где год назад девушка впервые прикоснулась к моему разрывающемуся от желания члену, заставив залить спермой всю стену и пол. Я поднял на нее глаза. Олеся выглядела прелестнее, чем когда-либо до этого. Она сняла куртку, осталась в одной блузке, без лифчика, и по хрусту ткани я понял, что это та самая блузка, которая впитала мое семя в музее. Коротенькая мини-юбка, обнажавшая точеные ножки в капроновых колготках. Очень печальное, но в то же время возбужденное выражение лица – пухлые влажные губы, огромные голубые глаза…

Не в силах больше сдерживаться, я в исступлении сорвал с нее сорочку, припал ртом к отвердевшим соскам, а Олеся стянула с меня брюки – член пружиной ударил ее по ладони, и Олеся принялась мерно водить по нему рукой. Ствол был влажный от смазки и хлюпал в ее теплой ладони. Олеся тихонько постанывала, медленно проводя рукой по стволу и касаясь раскаленных переполненных яиц.

– Милый, твои яйца полные до краев! – хриплым шепотом произнесла она, но на самом деле под ласками ее нежной ладони мои яйца возобновили выработку спермы и снова мучительно заныли. Набрякшие крупные капли смазки с гулким стуком упали на кафельный пол. Олеся отпустила мой напряженный член и поманила за собой.

Мы повторили все знаковые события наших отношений. Я имел Олесю в рот в темном подвальном помещении, трогая и сжимая ее надувшуюся от похоти грудь, пока ее сдавленные стоны не переросли в мучительно сдерживаемые крики, когда она обильно оросила своим соком пол во время оргазма. Моего годового опыта хватало, чтобы сдерживать напор рвущегося из яиц семени, но я понимал, что очень скоро я начну эякулировать. Поэтому мы, почти полностью голые, неся одежду в руках, пробежали по залитому ртутным лунным светом коридору до спортзала, где я буквально повалил Олесю на маты и с таким остервенением вошел в нее, что девушка зашлась волнами оргазма через какие-нибудь двадцать секунд, а ее лоно вновь пролилось струйками сока. А через две минуты я, как и полгода тому назад, начала неистово извергать сперму в Олесю, рыча от сводящего с ума наслаждения. Спермы было настолько много, что она пролилась из Олесиной щелочки небольшим водопадом. Остальные струи, бьющие из моего брандспойта, залили Олесину спинку и тугую попу, а последние капли девушка с жадностью всосала ртом.

Примерно через полчаса я вновь имел ее – на этот раз между грудей, как Олеся того хотела, и чему долго сопротивлялась всего лишь несколько месяцев назад. Ее роскошная, большая стоячая грудь ласкала мой ствол, а девушка, когда видела, как из головки показывается новая крупная капля смазки, наклонялась, чтобы подобрать ее языком. Она делала это так нежно, с такой откровенной жаждой, что я только в тот момент осознал, насколько ее чувства ко мне глубоки и искренни.

В конце вечера, когда Олеся снова несколько раз кончила, нанизав себя на мой кол – как же она вертела попой, когда навинчивала свое тело на член! – я, как она и просила, излился ей в рот, и вновь спермы оказалось слишком много для нее. Густая теплая масса стекала по ее пухлым губам и заляпывала упругие груди.

Мы еще долго не хотели расставаться, хотя вечер уже грозил перейти в ночь – ведь это означало расставание, и кто знает на какое время? Поэтому мы еще долго молча ласкали друг друга в пустой школе, где год назад в первый раз признались в том, что хотим друг друга. Я глядел на Олесю – предмет своего безумного влечения в течении всего выпускного класса. Она была полностью облита моей спермой, от нее исходил ее терпкий плотный аромат, совершенная грудь тяжело вздымалась, и Олеся шептала мне на ухо, что любит меня.

На следующий день я улетел из города, и я решил, что история нашей школьной страсти закончилась.

Оказалось, я ошибался.

Глава одиннадцатая

После того как я спешно улетел из города на собеседование в университет, мы с Олесей переписывались довольно редко. Никак специально не договариваясь между собой, мы свели наше общение к редким обменам короткими сообщениями в социальной сети:

«Как дела? Как поступление?»

«Все хорошо, собеседование я прошел, меня зачислили на факультет «Computer Science». Здесь очень солнечно, не то, что у нас в городе. Как у тебя?»

«Дождливо. Я тоже поступила куда хотела».

«Ты умница, Олеся. Не грусти из-за дождей».

Мы словно понимали, что отдалиться друг от друга нам необходимо не только физически, но и эмоционально. Время от времени на меня накатывало жгучее желание написать Олесе длинное сообщение о том, что я до сих пор храню в телефоне ее обнаженные фотографии, что я часто прокручиваю в голове калейдоскоп наших бешеных школьных совокуплений, и что эти воспоминания заставляют