мама, сделав заказ, – с твоими родителями я общалась, а тебя никогда не видела. Ни в школе, ни у Германа с Элиной дома.

— Видимо, ты ни на кого, кроме Германа не обращала внимание, – снова влез папа, и родители Леши еще более напряглись, так и не вступая в разговор.

Я поймала папин взгляд, стараясь донести до него, что сейчас не самый лучший момент мстить за былые обиды. Но он быстро отвернулся, надувшись, как ребенок.

— Не смотри так на меня. Всегда на ее стороне была, неблагодарная, – пробурчал он, и я чуть не задохнулась от возмущения.

Я? На маминой стороне? Я даже ни разу с ней на море не ездила, хотя мама предлагала. И мне хотелось, чего уж скрывать. Не принимала подарки, не ночевала у нее. Только на пару часов приходила в гости. Все, чтобы отец был доволен.

— Ты мою жену сейчас шлюхой назвал? – вдруг сообразил дядя Жора, и начал вставать со стула, а я застонала, не скрывая своего отношения к этому вечеру.

Зато Горины оживились, и с интересом наблюдали за нами, будто выпуск «Ералаш» смотрят.

— Так, стоп, – Леша быстро встал со стула, подскочил к дяде Жоре, и надавил ему на плечи. — Никто ни с кем не дерется, никто ни с кем не ругается. Что-то не устраивает? Идите к семейному психологу. И вы тоже, – мажор разошелся так, что на своих родителей указал, чему они удивились, – хоть вид сделайте, что рады за меня. Сидите, как на поминках.

— А чему здесь радоваться? – удивилась Элина. — Сынок, я надеялась, что Таня хорошая девочка. Может, так и есть, но теперь я очень в этом сомневаюсь.

— А ты не сомневайся, – Леша понизил голос, и я закрыла глаза, чтобы все это не видеть. — Ваши разборки нас не касаются. Но мы почему-то только их и слушаем. Кто как зарабатывает, кто кого бросил, у кого какие обиды… это не наше с Таней дело. Не хотите поддерживать, так хоть не судите!

Я почувствовала, как Леша опустился рядом, но глаза так и не открыла. Я в домике, меня здесь нет. А потом я почувствовала тепло его руки, которой он сжал мою ладонь, лежащую на коленях.

— Тань, забей, – прошептал он.

— Мне стыдно. Это не родственники, а уродственники, – чуть не заплакала я, стараясь говорить еле слышно. — Твой отец итак меня не принял, а сейчас вообще волком смотрит. Как и твоя мама.

— Ну и плевать, – вдруг громко произнес Леша, так как за столом снова началась свара. Только в этот раз уже между моей мамой и Элиной. — Стыдиться не ты должна, а все они. Я-то знаю, какая ты.

— … даже твой бывший говорит, что ты гулящая. Моего мужа пыталась увести, а теперь дочь свою подговорила в нашу семью влезть, – услышала я шипение Элины, которая не на шутку разозлилась. — А я еще обрадовалась, что сын перестал таскаться от одной к другой, нормальную нашел. Но от осинки не родятся апельсинки. Леша, – повысила она голос, – выбирай: или наша семья, или вот это вот все.

— Мам, ты серьезно? – мажор, кажется, искренне удивился.

— Я серьезно! Я не прошу выбирать между мной и Таней. Я прошу выбрать между семьями. Если ты с Таней, то теперь вся эта грязь будет в твоей жизни. Нам такие родственники не нужны, – резко произнесла Элина, и я даже не смогла на нее разозлиться. — Выбирай, сынок. Развестись пока не поздно.

Леша не думал ни секунды.

— Пчелка, прости, что позволил тебе все это выслушивать, – прошептал он мне на ухо. Встал со стула, потянув меня за руку, и сказал: — Я женился, выбор уже сделан. Хватит уже считать меня ребенком, и указывать мне, что делать. От вас я не отказываюсь, когда в себя придете – приходите в гости. Надеюсь, вы будете готовы извиниться перед Таней, а если нет – приглашение отменяется. Праздник мы устроим, но всех вас не зовем. Даже вас, Виктор, – Леша взглянул на моего папу. — Мы уходим. Вам и без нас, смотрю, весело. Приятного вечера. Пошли, Тань.

Я не стала спорить, и мы, взявшись за руки, пошли к выходу, а за нашими спинами с новой силой грянул скандал.,

— Не у одной тебя уродственники, – поморщился Леша. — Да пошли они все, выше нос!

Парень легонько щелкнул меня по этому самому носу, и я нервно рассмеялась, хотя хотелось плакать. Но в то же время я была благодарна Леше, что не заставил меня выслушивать оскорбления, или мирить всех присутствующих. Просто увел.

Может, он и правда изменился?!

ЛЕША

Едем домой, и я украдкой на Таню поглядываю. Надо же, столько времени прошло, а меня снова коротить начинает. Будто электричеством прошибает, а я радуюсь, как дурак. Но не мог же я снова в нее влипнуть?!

После армии я в конкретный загул ушел. Встречался с яркими, бойкими. Специально выбирал непохожих на Пчелку. Та же Дианка – абсолютная Танина противоположность.

Приятель советовал мне как-то, чтобы я нашел похожую на Пчелку девчонку, и закрыл гештальт. В темноте все кошки серые, и все такое. Но мне это мерзким показалось. Лучше забыть. Подумаешь, первая любовь.

И вот она, эта первая любовь, видит, и делает вид, что все прекрасно. Только нос трет так, что он опухать начал.

— Тань, я же сказал тебе, чтобы ты забила. Я же не сижу, и не страдаю.

— У тебя повода нет, – глухо ответила она.

— В смысле, нет повода? Твои родители начали, а мои с удовольствием подхватили. Все они друг друга стоят. Ну же, плюнь на них.

— Тьфу, – рассмеялась Таня, но как-то грустно.

Неприятно видеть, как она нос повесила. Вроде я столько раз ее стебал, что должен был привыкнуть… но нет. В школе я из кожи вон лез не для того, чтобы Пчелке жизнь испортить, а… не знаю, будто кричал ей: «Я здесь, посмотри уже на меня!». Хреново было наблюдать, как она всем вокруг улыбается, а меня из-за пары тупых детских подколов десятой дорогой обходит.

Но сейчас все по-другому. Таня грустит. Таня рядом. Может… черт, может, есть шанс? Да, она не была в меня влюблена, но год у нас есть.