В следующий момент он схватил Реланию за плечи и слегка встряхнул. Стальной взгляд его сейчас ранил не хуже лезвия кинжала, как и жестокая интонация, с которой он произнёс:

– У меня есть все основания полагать, что на вас с сыном планировалось как минимум два покушения.

– Как? Драконы решили пойти на нарушение договора?

– Э, нет. – Оирб продолжил стискивать Реланию, внутренне восторгаясь моральной стойкости монаршей особы. Ведь она даже не скривилась, как и не выказала удивления. – Фельдмаршал Ан’Сойрен Дрейкон решил действовать чужими руками. Он нашёл предателей среди вас.

– Жителей Эрша? – Вот теперь брови регентши поползли вверх, а голос дрогнул. – Быть не может… Т-ты врёшь!

– Увы, – было ей ответом.

– Кто? – светлейшая вначале задалась вопросом, а затем припомнила отчёт о якобы похищении раненного Йолрифа с поля боя предводителем армии змеелюдов. – Леди Лорелис?! Быть не может! Она нашла управу на моего Йола, пока держала его в заточении? Как она может?! Её же никто не поддержит на троне!

И снова Оирб усмехнулся. Его пальцы перестали стискивать плечи любимой женщины и плавно поползли по спине к талии. Точёная фигурка с виду кокетки, светловолосой, молоденькой и добродушной, потому и названной светлейшей, компенсировались в политических делах непримиримой неуступчивостью и упрямым волевым характером. К тому же довольно злопамятным.

Чувства переполняли мехонарца. Он продолжал с жадностью впитывать её эмоции, мимику, всматривался в каждую морщинку на лице Релании. А когда не выдержал, улыбнулся и легонько чмокнул её в носик, еле касаясь губами.

– Я бы рад согласиться с тобой, но не могу. Веришь – нет, но Ан’Сойрен сумел создать в Сталесе целое подполье, подобное вашему в столице Дрейконвиля. Как видишь, око за око, зуб за зуб. Тем более на днях драконы арестовали мастера ядов, и это далеко не все новости по ту сторону Пропасти. Зейда Вильари сместили, лишили ипостаси.

– Это я знаю, – проворчала Релания, смущаясь. – Но мы здесь ни при чём.

– Разве? А кто мне обещал охранять тайну нашего яда? И что это за отравленные чайники, про которые гудит весь Дрейконвиль? Но, главное, скажи, кто мне обещал приезжать чаще? – Бархатный голос Оирба обволакивал, лаская слух дамы. Подушечки его пальцев поглаживали её по спине. Впервые за долгое время Релания почувствовала себя защищённой… просто женщиной в его объятиях. И если бы не его ультиматум, омрачивший их отношения, то она бы смогла простить ему всё на свете и вновь продолжить тайный роман без обязательств. Но…

Вместо этого она повела плечами и повторила твёрдо:

– Всё это в прошлом. Больше я не паду жертвой твоих чар… Ты просто воспользовался моей эмоциональной слабостью после потери мужа. Только и всего.

В ответ на жестокие слова, полоснувшие ножом по сердцу правителя Мехонарии, тот поспешил строго ответить не терпящим возражения тоном:

– Что ж, тогда я настоятельно рекомендую, прошу, умоляю, как угодно, оставь нашего Ашима здесь. Я твёрд в своём решении как никогда и не отпущу его в Эрш. Так мне будет спокойнее.

– Спокойнее? – взвилась Релания, повышая голос. – Тебе? Тебе спокойнее? А мне? После того, как я узнала про ваш договор с гнилыми подземными жителями – оройями и про твоё обязательство отдать им дочь… Скажи, как я могу оставить с тобой моего единственного живого и здорового сына здесь, не говоря о том, что он будущий ярл?! О чём ты!

– М-ма? – за дверью спальни послышался тревожный детский голосок. – М-мама?

– Ох, – светлейшая всплеснула руками и бросилась на зов сына. – Иду, мой птенчик, иду.

И уже на пороге детской обернулась, окинув взглядом своего некогда любовника в форме правителя: кремовая рубашка, отороченная золотой ниточной окантовкой, угольного цвета галифе, заправленные в сапоги на шипастой подошве с обитыми металлом квадратными носами.

– Уходи, – попросила она, перехватывая тоскливый взгляд градоначальника.

На удивление, Оирб спорить не стал. Развернулся и отправился к двери, чтобы перед уходом бросить еле слышно:

– Я ещё вернусь, Лани.

– Мама? – снова позвал сын.

Опомнившись, она перестала смотреть в спину уходящему градоначальнику и поспешила утереть слёзы, выступившие на глазах. Отказ против воли сердца дался ей нелегко. Однако сын был важнее. Эрш важнее. Выровняв дыхание, Релания отправилась повторно укладывать спать шестилетнего мальчишку, будущего ярла. Вопреки этикету и правилам, имея в своём подчинении внушительный штат преданных слуг, она предпочитала сама нянчиться с Ашимом и ревностно ограждала его от чужого внимания.

Ведь он полукровка.

«Об этом никто не должен знать, – думала Релания каждый раз, когда смотрела на сына. – Иначе быть беде».

Моим планам заглянуть в ремонтную мастерскую, чтобы поискать Зитана, а заодно посетить артефакторскую лавку мастера Дизама перед королевским пиршеством не суждено было сбыться. Едва я оделась в первое попавшееся платье, украшенное разве что не слишком пышной юбкой и бантом на поясе, и вышла в смежную со спальней комнату, как меня внезапно взяли в оборот.

Строгая начальница королевской прислуги передала приказание от самой Релании, как встречать прибывающих гостей на праздник. А именно стоять в холе и попеременно кивать каждому проходящему мимо. И ещё эта чванливая высокомерная зверолюдка с интересной смесью сразу нескольких звериных черт – рога и горбатый продолговатый нос, покрытый шерстью, отчитала мою личную служанку Пран за то, что я не одела под платье каркас с подъюбниками на китовом усе, как полагалось леди.

«С какой это стати?» – хотела бы я выразиться так, плюнуть на условности и просто-напросто сбежать. Скрыться куда-нибудь. Да хотя бы вернуться обратно к настоятельнице Азель в святилище, и будь что будет. Но вместо этого была вынуждена со вздохом отправиться обратно в комнату, чтобы переодеться.

– Если вам понадобится помощь со светскими манерами, – предложила шёпотом полукровка-медиум, пока зашнуровывала мне корсет, – то я могу вам помочь.

Вот уж не ожидала от неё такого соучастия.

– Спасибо, я постараюсь сама. – И улыбнулась ей, стараясь не выдать собственного напряжения. Чувствовать себя марионеткой в её руках очень уж не хотелось, даже если цена тому – моё достоинство. Однако память услужливо напомнила о надменном превосходстве драконицы Эн’Диары, любовницы моего жениха, поэтому я всё-таки нехотя сдалась: – Только если совсем-совсем не буду справляться.

Пран кивнула.

Интересно, а каково это в её понимании – «совсем-совсем» не справляться. Посмотрела на неё вопросительно, но она не выказала абсолютно никаких эмоций. И тут я вспомнила про похищенную записку. Вторую, ту, которую мой жених утром вытащил из кармана платья. В то, что он за один раз во время вечерней встречи вынул сразу две записки из разных карманов, верилось с трудом.