Постоянно ускользающая – отодвигаемая на второй план в процессе чтения – материальная оболочка, предметная форма книги, требовала воспроизводства в бесконечном разнообразии копий. Муляж книги становился не только ее визуальным подобием, но и осязаемым заменителем. Он выполнял не только игровую функцию, но отчасти и компенсаторную. Аналогично слабое зрение компенсировалось очками, редкие волосы – париком, изъяны лица – макияжем.

Метафора «мир-книга» получает дальнейшее развитие в системе идей Просвещения. «Мне нравится pассматpивать несметнoе мнoжествo Миpoв как мнoжествo книг, сoбpание кoтopых oбpазует oгpoмную Библиoтеку Вселеннoй или истинную унивеpсальную Энциклoпедию»{29}, – писал Шарль Бонне, швейцарский натуралист и философ XVIII века. Визуальная игра с образами книги органично соединила философские представления с риторическим приемом и коммерческой стратегией.

В репертуаре книжных фокусов появляется библиобар – коробка в виде стопки фолиантов с настоящими либо выдуманными названиями произведений, внутри которой кокетливо скрывались бутыль или штоф с бокалами. Эдакая причудливая попытка соединить интеллектуальные штудии и физиологические удовольствия. Один из наборов, изготовленных во Франции, притворялся поставленными друг на друга томами «Синопсис критика», «История Франции», «От Людовика XIV до Буланже». Но чаще всего подобные вещицы имитировали книги Священного Писания, за что получили ироническое название «ликерные библии». А это уже типичный китч, эрзац-искусство с его циничной эксплуатацией возвышенных образцов. Впрочем, китч самоироничный – предлагающий мнимым библиофилам возлияние вместо чтения.

Второе рождение библиобаров произойдет в относительно недолгий период сухого закона США – 1920–1933 годы. Но в основном это будут уже не роскошные фальшпереплеты с тиснением и золочением, а куда более скромные имитации, нацеленные на эффективную маскировку запретного зелья. Со временем и другие «книжные аттракционы» эволюционируют в практичные функциональные муляжи.

Движение от эмоциональности к рациональности, от эстетизма к прагматизму, от вычурности к простоте также отчетливо просматривается в дизайне коробок и футляров, стилизованных под фолианты и предназначенных для хранения медицинских инструментов, технических приборов, принадлежностей для рисования. Любителям научных опытов предлагался даже имитатор книги с внутренними ячейками для деталей «универсального микроскопа», служащий одновременно чехлом и штативом. Впрочем, этот экзотический товар от производителя и продавца Джеймса Эйскоу известен только по двухстраничному описанию в английском журнале Universal за апрель 1753 года и более поздней гравированной иллюстрации.

В XIX и начале XX века продолжают пользоваться популярностью и книгоподобные коробки для частных коллекций: минералогических, нумизматических, филателистических, ботанических, энтомологических, ювелирных, текстильных… Помещенные в один общий шкаф со стеклянными дверцами, они представляли собой модернизированные версии кунсткамер. Только теперь это были гиперреалистичные муляжи, совершенно неотличимые от настоящих фолиантов. В борьбе за покупательский спрос производители соревновались уже не в оригинальности дизайна, а в точности копирования. Копия претендовала на статус эталона, идеальной вещи.

Джон Пасс.

Разобранный микроскоп в чехле-книге. 1820. Гравюра на меди с акварельной подкраской[94]

Для пополнения коллекций создавались серии-«многотомники» в едином оформлении. Итальянскими мастерскими Пьетро Паолетти и Джованни Либеротти поставлялись искусно декорированные библиокоробки с готовыми наборами гипсовых инталий с профилями исторических деятелей. Коллекционерами также ценились коробки-трансформеры, внутренность которых можно было изменять и оформлять по собственному вкусу. Например, увеличить количество ячеек для хранения или поместить на форзац фальшпереплета описание коллекции.

Мастерская Пьетро Паолетти. Коллекция гипсовых инталий. Перв. пол. XIX в.[95]

Малахитовая шкатулка в виде книги с образцами минералов из шахт Конго. Россия. Ок. 1900[96]

Ксилотеки

Коллекции природных материалов – камней, металлов, разновидностей кожи или меха – могли изготавливаться в виде цельных, неоткрывающихся книжек-шкатулок. В собрании Государственного Эрмитажа имеется небольшое, но роскошное собрание лаконичных пресс-папье в виде томиков из малахита, мрамора, яшмы. Пестрые каменные «обложки» имитируют мраморированную бумагу.

Особое место в ряду подобных артефактов занимают ксилотеки – коллекции древесных пород и дендрологических образцов в виде книг (греч. xylon – «дерево» + theque – «хранилище»). В строгом смысле это собрание аутентичных образцов древесины, прошедших проверку подлинности. Идентификация проводится в момент сбора с использованием ботанических определителей.

Первые деревянные библиотеки (Holzbibliotheken) появились в Германии XVIII века, где зародилась наука о лесном хозяйстве. Стремясь запечатлеть и упорядочить природу во всем ее многообразии, энтузиасты начали собирать и архивировать виды деревьев, оформляя их как книжки и создавая «лесные библиотеки». Каждый такой «том» состоял из двух открывающихся коробов, скрепленных шарнирами либо кожаными ремнями. Задняя «обложка» покрывалась корой соответствующего дерева, иногда с лишайниками или кусочками плюща. На «корешки» наклеивались этикетки с латинскими названиями и классификационными номерами ботанических групп. Внутри на подстилках из сухого мха хранились образцы засушенных листьев, почек, семян, соцветий, плодов (орехи, желуди), корней, смолы, а также фрагменты коры и коробочки с пыльцой. Внутри «книжки» часто было специальное отделение для листка бумаги с описанием характеристик дерева, типичных для него болезней, вариантов его хозяйственного применения.

Создателем первой ксилотеки считается немецкий фармацевт Иоганн Генрих Линк Старший. Среди самых впечатляющих – ксилотека из 530 томов, созданная Карлом Шильдбахом с 1771 по 1799 год и ныне хранящаяся в коллекции Музея естественной истории в Касселе (Германия). Работая смотрителем в зверинце и не имея специального образования, Шильдбах увлекался естественными науками. Книжки его ксилотеки имеют эффектные раздвижные крышки, а не откидные, как в большинстве других коллекций. Шильдбах снабдил свои тома дополнительными элементами, включая восковые модели плодов и образцы древесины в отполированном состоянии и в обожженном виде, а также информацию о температуре ее горения и параметрах теплоотдачи.

«Лесные библиотеки» стали, возможно, самым последовательным продолжением кунсткамер. Это были самые ранние виды коллекций, отражающих разнообразие растительных видов. Пик популярности частных ксилотек пришелся на 1790–1810 годы. Некоторые персональные коллекции имели вид одинаково оформленных томов, в свою очередь, помещенных в одну большую книгу. Такие собрания были востребованы лесоторговцами, мебельщиками, инженерами, а также заказчиками деревянных изделий.

Со временем деревянные книжки становились все более упрощенными по конструкции и декоративными по оформлению, служили украшением респектабельных интерьеров. Тома нередко оставляли пустотелыми – без внутреннего наполнения образцами корней, семян, листьев. Оставались лишь опознавательные этикетки на корешках. Полюбуйтесь набором из 27 разновидностей древесины в форме лаконично оформленных книжек 27,8 × 24 см: «Английский платан», «Американский орех», «Индийский пальметто», «Кубинское красное дерево», «Бразильское камфарное дерево»…

Ксилотека, размещенная в библиотеке австрийского аббатства Лилиенфельд Хеферль[97]

Набор из 27 деревянных книг-муляжей. Кон. XVIII – нач. XIX в.[98]

«Тома деревянной библиотеки являются продуктом того времени, когда научные изыскания и поэтическая чувствительность казались легко и остроумно сочетающимися в Просвещении восемнадцатого века. ‹…› Какой-то энтузиаст решил найти нечто лучшее, чем ботанические тома, которые просто иллюстрировали систематику деревьев. Вместо этого сами книги должны были быть изготовленными из описываемого в них материала. ‹…› Однако деревянные книги не были чистым капризом, милым каламбуром. Отдавая дань уважения растительному материалу, из которого она была составлена, как и вся литература, деревянная библиотека наглядно заявляла о необходимости союза культуры и природы», – рассказывает британо-американский историк искусств Саймон Шама{30}.

Тома из ксилотеки Карла Шильдбаха[99]

Персональная ксилотека Карела Хинтерлегена. 68 томов. XIX в.[100]

В настоящее время слово «ксилотека» используется в основном для именования старинных коллекций древесины. Современные собрания чаще называют ксилариями (греч. xylon – «дерево» + arium – «отдельное место»). Ксиларий с наибольшим количеством образцов – собрание Сэмюэля Джеймса в США с 98 000 образцов. А возможно, самая обширная российская ксилотека была основана около ста лет назад известным лесоведом профессором Г. М. Турским в Тимирязевской академии сельского хозяйства. Старейшая из сохранившихся российских коллекций создана в 1823 году в Петербургском университете. Сейчас она хранится в Ботаническом институте Российской академии наук и входит в мировой топ-20 «лесных библиотек». Ксиларии представляют ценность для специалистов лесного хозяйства, ботаники, палеонтологии, археологии,