Похоже, пустóта слышала меня даже под водой, потому что спустя несколько мгновений человек закричал, глядя вниз, а затем исчез. Его как будто засосала вода, немедленно окрасившаяся в красный цвет.

– Я не сказал «съешь его»! – по-английски произнес я.

– Чего ты ждешь? – закричала Эмма Харону. – Валим отсюда!

– Да, да! – заикаясь, выдавил из себя лодочник.

Стряхнув с себя оцепенение, он опустил руки и снова дернул шнур. Мотор взвыл. Харон рванул руль и резко развернул лодку, отчего мы все свалились друг на друга. Лодка встала на дыбы и ринулась вперед. В следующую секунду, разрывая пелену, мы уже летели туда, откуда приехали.

Мы с Эммой переглянулись. Разговаривать было бесполезно, потому что за ревом мотора и шумом крови в ушах все равно никто ничего бы не расслышал, но мне показалось, что на ее лице написаны одновременно страх и восторг. Ее взгляд как будто говорил: Ты, Джейкоб Портман, удивительное и жуткое создание. Но когда она наконец заговорила, я смог услышать одно-единственное слово:

– Где?

И в самом деле – где? Я надеялся, что, пока пустóта будет приканчивать пирата, нам удастся оторваться. Но прислушавшись к своим ощущениям, я понял, что она по-прежнему близко и плывет за нами, вероятно, используя один из своих языков в качестве буксировочного троса.

– Рядом, – одними губами произнес я.

Она повеселела и коротко кивнула в ответ:

– Хорошо.

Я покачал головой, пытаясь понять, почему ей не страшно. Как она не понимает, насколько опасна пустóта? Она уже попробовала кровь и только что оставила позади недоеденный обед. Кто знает, какая злоба бурлит в ее жилах? Но взгляд Эммы и ее легкая полуулыбка так меня воодушевили, что я решил, что способен на все.

Мы стремительно приближались к мосту и человеку, изрыгающему пелену. Он нас поджидал, присев на корточки и целясь в нас из винтовки, дуло которой он положил на перила моста.

Мы пригнулись. Я услышал два выстрела. Снова подняв голову, я увидел, что никто не пострадал.

Мы въехали под мост. Через мгновение мы бы вылетели с противоположной стороны, представляя собой беззащитную мишень. Я не мог этого допустить.

Я обернулся и на языке пустот закричал: «Мост!», и, похоже, это существо отлично меня поняло. Два свободных языка взметнулись и влажным шлепком обвились вокруг шатких опор моста. Все три языка размотались и туго натянулись, образовав треугольник. Теперь пустóта оказалась распята между мостом и лодкой, напоминая морскую звезду.

Лодка остановилась так быстро, как будто кто-то включил экстренное торможение. От неожиданного рывка мы все попадали. Мост застонал и закачался, и целившийся в нас человек тоже пошатнулся и выронил ружье. Я думал, что сейчас либо рухнет мост, либо не выдержит пустóта, визжащая, словно застрявшая в дырявом заборе свинья. Казалось, еще немного, и она просто лопнет посередине. Но мост устоял, и стрелок нагнулся за ружьем. Из движущейся мишени мы превратились в неподвижную, только и всего.

Отцепись! – заорал я пустóте на ее языке.

Она не отцепилась, и я понял, что это создание никогда не оставит меня по доброй воле. Я бросился на корму и упал на живот, свесившись за борт. Один из языков чудовища обмотался вокруг руля. Вспомнив, как прикосновение Эммы однажды заставило пустóту выпустить ее лодыжку, я приказал девушке обжечь руль. Едва не свалившись в воду в попытке до него дотянуться, она исполнила мою просьбу. Пустóта завизжала и отдернула язык-щупальце.

Будто выпущенная из пращи, пустóта взмыла и с оглушительным грохотом врезалась в мост. Шаткая конструкция содрогнулась, развалилась и осыпалась в воду. Корма лодки снова упала, и очутившийся в воде двигатель швырнул нас вперед. От внезапного ускорения мы в очередной раз свалились на дно, катаясь там, как кегли в боулинге. Харон, которому удалось удержать руль, выпрямился и резко развернул суденышко, чудом избежав столкновения с берегом. Мы снова летели по черной поверхности Канавы, оставляя за собой V-образный след вспененной воды.

Мы пригнулись как можно ниже, опасаясь новых выстрелов, но, похоже, непосредственная опасность миновала. Стервятники остались где-то позади, и я даже представить себе не мог, как они сумеют нас теперь настичь.

– Это было то же существо, с которым мы встретились в метро? – тяжело пыхтя, спросил Эддисон.

Я вдруг обнаружил, что затаил дыхание, и, громко выдохнув, кивнул. Эмма смотрела на меня, ожидая пояснений, но я и сам еще не осознавал происходящее. Все мое тело, казалось, звенит от потрясения. Я только-то и понял, что на этот раз мне почти удалось окончательно поработить пустóту. Похоже, с каждой новой встречей я все глубже проникаю в мозговой центр пустóты. Слова приходили легче и уже не казались моему языку чем-то чужеродным, и из-за этого пустóта повиновалась все с большей готовностью. Но она все еще казалась мне тигром, на которого я накинул собачий поводок. В любой момент она могла развернуться и оттяпать кусок от меня или одного из моих друзей. И все же по какой-то непостижимой причине она этого до сих пор не сделала.

Возможно, – подумал я, – мне хватит еще пары попыток, чтобы окончательно ее себе подчинить. И тогда… и тогда… Бог ты мой, вот это мысль!

Тогда уже ничто не сможет нам помешать.

Я обернулся, глядя на пыль и деревянные обломки в воздухе в том месте, где всего несколько мгновений назад стоял мост. Среди руин я искал взглядом щупальца, но видел лишь безжизненный хаос из мусора. Я попытался ощутить пустóту внутренностями, но они молчали. Собственный живот показался мне выпотрошенным и пустым. Затем грязный туман сомкнулся позади нас, скрывая из виду рухнувший мост.

Именно сейчас, когда я нуждался в помощи чудовища, оно взяло да и погибло.

* * *

Лодка клюнула носом, когда Харон выключил зажигание и в клубах медленно рассеивающейся пелены причалил к призрачным двухэтажным зданиям, унылой цепью протянувшимся у самой кромки воды. Своей угрюмой неприступностью они скорее напоминали внешнюю границу лабиринта или крепостную стену, а вовсе не жилые дома. Лодка медленно ползла вдоль этой стены, и мы всматривались в полумрак в поисках хоть одного входа. Наконец Эмма указала куда-то рукой, и, даже отчаянно прищурившись, я усомнился в том, что обнаруженное девушкой – это не просто игра теней.

Назвать это место переулком у меня фантазии не хватило. Оно скорее представляло собой некую узкую, как лезвие ножа, расселину не более полутора футов шириной и раз в пятьдесят выше. Вход в нее был обозначен прикрученной к стене зеленой замшелой лестницей. Резко поворачивая, проход окончательно терялся в темноте, ни разу не потревоженной солнцем.

– Куда он ведет? – спросил я.

– Туда, куда опасаются заглядывать даже ангелы, – ответил Харон. – Я планировал высадить вас в совершенно другом месте, но выбора не остается. Вы уверены, что хотите остаться, а не покинуть Акр вместе со мной? Еще не поздно передумать.