атаки в ближайшее время можно было не опасаться. В этот момент с конвоя разглядели справа, румба на два впереди траверза, то самое подозрительно дымное облако. Судя по всему, это было «дыхание» котлов нескольких крупных кораблей, приближавшихся с севера, и довольно быстро.

На берег передали приказ немедленно отводить тральщики и их медлительный эскорт по фарватеру к югу, чтобы они не задерживали конвой. А флот начал перестроение для боя. Пароходы перешли на левый борт броненосцев, а впереди них встал «Донской». В то время как «Богатырь» со «Светланой» по-прежнему держались в голове строя главных сил. Общий ордер разделился на две равные колонны, начавшие удаляться друг от друга.

Живописный цусимский берег теперь хорошо просматривался всего в двух милях слева по борту. Острова закрыли, наконец, своим массивом русские корабли от шедшей с юго-востока волны. Качка совершенно прекратилась, только резкий ветер продолжал срывать хлопья пены с бежавших по воде барашков, бросая их вместе с веерами мелких брызг на борта и надстройки.

Все три эсминца спешно откачивали из корпусов набранную за переход воду и готовились вступить в непосредственное охранение транспортов, держась на их правом траверзе. Транспорты тем временем переговаривались фонарями с ними и между собой, а флагманский «Александр» – с береговым постом на Горосаки, запрашивая последнюю сводку о противнике.

В 15:08 пароходы начали склоняться к югу, огибая рифы Митсусимы, направляясь к входу на огражденный свежими вехами фарватер, который обозначали две стоявшие на якорях миноноски, едва видимые в дымке с такого расстояния, да и то исключительно по дымам. А броненосцы и бронепалубные крейсера продолжали движение курсом на запад-северо-запад, идя наперерез приближавшимся с севера дымам, чтобы прикрыть конвой. Расстояние между транспортами и броненосцами начало увеличиваться.

Рожественский приказал снизить ход до самого малого, надеясь, что когда дальность уменьшится, японцы за его дымом уже не разглядят караван, спешно уходивший под самый берег. К тому же, имея ветер в спину, удерживая позицию как можно ближе к островам и к югу от противника, можно было стрелять со спокойной воды, заставляя его преодолевать воздействие качки и встречной волны, заливающей нижние порты и забрызгивающей оптику. До японцев, явно спешивших, было около 13–14 миль. Над горизонтом показались пока только верхушки мачт, едва различимые на фоне густых темнобурых клубов. Они шли в двух группах. В дальней было три, а в ближней четыре корабля.

К этому моменту пришлось увеличить ход. При столь сильном ветре и значительной парусности борта на малом ходу броненосцы переставали управляться. Видимо, определив направление их движения, мачты на горизонте приняли к западу, быстро вырастая в высоту и выходя им наперерез.

Расстояние стремительно сокращалось, и скоро удалось разглядеть, что к нам приближаются две четкие боевые колонны. Ближайшая из них, несомненно, являлась главными силами супостата. Несмотря на довольно острый угол сближения, в головном был однозначно опознан «Якумо» под адмиральским флагом. За ним шел «Адзума», сразу узнаваемый по оригинальной комбинации труб. Третьим держался двухтрубный, вероятно, «Токива». Но того, кто замыкал главную колонну, никак не удавалось разглядеть за дымом шедших перед ним крейсеров, так что все на мостике флагмана терялись в догадках, что за четвертый броненосный корабль появился у японцев.

Чуть отстав от главной, шла вторая колонна, состоявшая всего из трех, скорее всего, легких крейсеров. Она пока еще едва угадывалась, и опознать в ней никого не смогли. Ни миноносцев, ни истребителей видно не было. Но они вполне могли скрываться где-то за большими кораблями. Однако довольно свежая погода оставляла им не много шансов для успешной атаки. Это позволяло надеяться, что дело ограничится чисто артиллерийской схваткой и удастся применить на практике последние наработки по этой части.

По мере своего продвижения на запад броненосцы резали курс японцам, ставя классический кроссинг «Т». Видимость в северном направлении вполне позволяла действовать по их большим крейсерам главным калибром на предельную дальность. К тому же они достаточно быстро приближались, так что тянуть с этим не стали. Едва головной оказался в зоне досягаемости, грянул залп.

В 15:36 с восьми миль «Александр III» начал пристрелку. Он бил двухорудийными залпами поочередно, из носовой и кормовой башен с минутными интервалами. Снаряды сразу легли хорошо, но из-за большой скорости сближения первые две пары ушли перелетами, упав недалеко от «Адзумы». Попаданий отмечено не было.

Шедшие за флагманом «Бородино» и «Орел» огня не открывали, чтобы не мешать. Установки прицела и целика сразу передавали на них, где все это тут же пересчитывали для своих пушек, в соответствии с позицией и назначенными целями. Так что вся русская колонна постоянно сопровождала их стволами пока молчавших башен.

Разрывы тяжелых фугасных снарядов от удара о воду было хорошо видно из артиллерийских рубок, а стереодальномеры позволяли не нащупывать противника, а вычислять его место. Новая немецкая техника обслуживалась нашими офицерами, хотя их инструкторы и были все время рядом.

Рассчитывая использовать по максимуму свое преимущество в виде хорошо освоенной точной стрельбы на предельную дальность, Рожественский распорядился сразу после накрытия пустить в дело новые тротиловые снаряды и бить как можно чаще. Вероятность добраться до уязвимых потрохов броненосных крейсеров через их тонкие палубы миль с семи – восьми считалась гораздо большей, чем через достаточно хорошо защищенные борта на обычных дальностях ведения боя. Так что именно на стадии сближения на обычные дальности имелся реальный шанс одним – двумя результативными попаданиями нанести достаточно серьезный ущерб, чтобы заставить противника отступить. В этом случае удалось бы избежать появления хронически нежелательных повреждений на своих кораблях. Но это были только планы.

Уже третий залп дал накрытие по головному, и тут же на фалах взвился сигнал вступить в бой обоим другим броненосцам. Это произошло настолько быстро, что японцы даже не начали маневра уклонения от залпов. Совсем скоро на них посыпались тяжелые снаряды со всей нашей броненосной колонны. «Бородино» и «Орел» стреляли по второму и третьему японским крейсерам с максимальной частотой, какую только могли обеспечить хорошо натасканные расчеты башен.

Достаточно длительные и затратные тренировки, подкрепленные последними усовершенствованиями, позволили достичь заметного роста именно боевой скорострельности главного калибра, что в сочетании с резко возросшей прицельностью на таких дистанциях наверняка стало для противника неприятным сюрпризом. Теперь с трех броненосцев с их дюжиной двенадцатидюймовок в среднем каждые двадцать секунд навстречу японским броненосным крейсерам уходила пара тяжелых фугасов. Причем постоянные накрытия просто не могли считаться случайными.

Условия видимости назначенных броненосцам целей сразу оказались различными. Головному не мешал никто и ничто, так что основательнее всех отремонтированный «Александр», за работой