- Аккуратней, не помни… безголовый… совсем-совсем… скоро менять придётся. Или нового заводить, - нежить поцокала языком. – Ходи-ищи… а они бегают, бегают… поначалу все бегают. Но потом ничего, спокойненькие… беспризорнички мои… я ж вам помогаю, берегу… кто вас ещё приютит, кто вас накормит… бери, неси. Только без мозгов совсем. В сарай давай. Разорили гнёздышко… уезжать надо будет… далеко-далёконько.

Она то вздыхала, то срывалась на причитания.

Чувствительность возвращалась. Тонкими иглами, что пробивали кожу. Подергиванием в мышцах. И болью. Боль – это хорошо.

Елену бросили на землю.

А потом нежить склонилась и растянувши губы в подобии улыбки – ну вот как не заметить было, что человеческая шкура на ней сидит, как чужое платье? – сказала:

- Думаешь, помогут побрякушки? Что надел человек, другой снимет… эй…

Парень, которого Елена выдавала за сына, подошёл и послушно взялся за браслет. Потянул на себя… и осел кучкой пепла.

Елена даже чихнула, когда этот пепел в нос попал.

- Вот… сволочь! – возмутилась нежить и сама потянулась было к браслету, но сдержалась. – Ничего, ничего… найдем способ… сумеем. Я умная!

- У-умная, - выдавила Елена. – Д-давно тут? Ж-живешь?

- Давно. Давно-давно… очень… отца твоего помню. И деда помню. И прадеда. Хороший был. Жалко, на виду… нельзя. Нельзя тех, кто на виду, брать… других в лесах полно. Ходят-бродят… сами нарываются! Когда война, то совсем хорошо. Много приходили. Все враги. Жри от пуза. Расти. А теперь мало. Только грибники там… но они сами виноваты! Зачем приходят? Сами приходят.

- Сами, - Елена поймала взгляд. – А зачем ты ту тварь убила? Воющую?

- Порядок! Порядок быть должен! Моя земля! Мои люди! Моя еда! Тварь, тварь…

Тварь.

И Елена попыталась сесть.

- Может, отпустишь? По-соседски?

- Нельзя. Некромант пришёл. Некроманты зло! Убивать будет. Но я его сама убью. Я сильная. Совсем сильная! Но ты лежи… тихонько лежи. Я тебя потом съем.

И дерюгой укрыла, заботливо так.

- А они смотреть станут! Не сбежишь! Я умная… я быстрая…

М-да, интересно, это особенность нежити или у неё тоже случаются проблемы с самооценкой? Главное, что связывать Елену не стали.

А ведь…

Женщина… женщину не воспримут, как угрозу. Ходит по лесу, собирает грибы да ягоды… и дети с ней. Подростки. Подростков, когда они не стаей, тоже не боятся.

Война… это вторая мировая? Значит, тварь здесь и вправду… хотя прадед сюда ещё раньше переселился, так что, может, и первая…

Или нежить обе застала?

Елена стянула с себя рогожку и огляделась. Сарайчик. Доски пригнаны неплотно и в щели солнечный свет пробивается. Слева… крюки… и знакомые коконы на стенах, от вида которых замутило. А перед Еленой парень сидит.

Старший?

Проклятье, они так похожи друг на друга… дети-марионетки. И снова странно, почему Елена раньше не замечала этого сходства.

Никто не замечал.

Как близнецы.

Она попыталась подняться на четвереньки.

Парень не шелохнулся. Он смотрел, не мигая, и темные чуть на выкате глаза его казались стеклянными.

- Эй, ты меня слышишь?

А ведь Елена не помнит, чтобы кто-то из них заговаривал…

- Я… встану? Ноги болят?

Он тоже поднялся.

Не нападает. Приказа нет? Или… нападёт, если Елена попытается сбежать?

- А…

Нехорошо так делать.

Но…

- Смотри, что у меня есть… - Елена сама сняла золотой браслет. – Хочешь подержать?

Не шелохнулся.

- Лови! – она кинула браслет, целясь в лицо, и парень вскинул руку… и осыпался кучкой пепла. Хорошо… а вот дальше что делать-то?

Елена осмотрелась. Подняла браслет. Застегнула… и прихватила вилы. Может, не волшебная палочка, но в нынешней ситуации сойдет. Она отряхнулась, чувствуя, как становится легче дышать. И главное, слабость отступила. Напротив, кровь кипела, словно Елена выпила не пару глотков отравленного вина, а как минимум стакан водки.

И без закуски.

И на дурное настроение…

По-над розами витала слабая дымка тлена. Невидимая в обычном зрении, она оседала на лепестках. И уже через день-другой розы осыплются. А следом пожелтеют, скрутятся листья. Стебли уродливо вытянутся, силясь защититься от неведомой заразы единственным доступным способом. И потому на них, желто-зеленых проклюнуться шипы.

Серые.

Ангелина лежала на полу.

- Жива, - Елизар прижал пальцы к шее.

- Она…

- Отложить личинки не так и просто. Думаю, решила вернуться позже. А может, и не рискнет… вычистит разум, уберет ненужные воспоминания.

Он огляделся.

- Сгинь, - велел Елизар Лялечкину, который мялся на пороге. – Так, чтоб тебя не видно было…

Морок, наброшенный на паренька, свое дело сделает, но… нежить старая.

Хитрая.

След Елены вел по дорожке, вглубь сада. И здесь уже видно было, что тварь в гости захаживала частенько. А потому розы болели.

Выздоровеют.

Потом.

Забор.

И задичавший виноград, его освоивший. Он дотянулся до крыши, свисая с неё зелеными лохмами.

- Помоги… - раздалось слабое. – Помоги… пожалуйста, помоги…

Елена лежала, спутанная серой сетью.

- Она… она ушла… помоги…

Нити уже начали отвердевать. Но Елена дышала. Громко. Сипло. И грудь её в разорванной рубашке высоко вздымалась. Елизар моргнул, прогоняя видение. А потом шагнул навстречу:

- Конечно, - сказал он и руку протянул. – Вставай…

Тонкие пальцы обвили запястье.

- Не могу… - простонала Елена. – Помоги… пожалуйста, помоги… ног не чувствую. Я умираю, да…

И глаза закатила, изображая…

- Не верьте! – Лялечкин всё-таки не устоял. – Она… не настоящая!

- Да знаю я! – Елизар с трудом сдержал раздражение и вложил в удар всю силу. Черный клинок вошёл в мягкий живот твари за мгновенье до того, как она сбросила ставшую ненужной шкурку. – Назад!

Протяжный визг ударил по нервам.

И Елизар, вырвав клинок из раны, ударил снова, целясь в шею. Тело твари менялось стремительно… старая… даже древняя… сотню жертв точно разменяла. Человеческая кожа сползала клочьями, освобождая черные пластины панциря. Разворачивались конечности одна за другой. И верхние, гибкие, шарили в воздухе, силясь разодрать наброшенное на голову твари заклятье. Пасть её раскрылась, выплюнув ком седых нитей, смешанных с ядом и желчью.

Стало быть, с ударом он не промахнулся.

- Й-а… т-себя… - Вдова почти утратила способность говорить. – С-сжру!

- Хрен тебе, - раздалось из-за забора, а в тварь влетели вилы.

С размаха.

Причем размах был такой, что стальные зубья пробили броню. Брызнуло зеленым соком псевдокрови…

- В кои-то веки нормальный мужик встретился… и будут тут всякие… жрать! Маньячка долбаная!