На этот раз мучила молчанием его я.

Не стоит ведь напоминать, что “враги” — это мои родные?

— Благодарю, — будто и думать об этом не желая, продолжал он, — что не противилась, как собиралась. Я рад твоему обществу, не только твоей помощи.

Нет, он издевается?

А не противилась я… Пусть думает, что это смирение. И понимание, что Этаро заставил бы меня в любом случае. Или благодарность, ведь пойманных недавно меларий он пощадил.

На самом же деле мне нужно учиться быть хитрее и держать себя в руках, не давать волю эмоциям.

Мой яд всё ещё при мне… Научиться бы печь хлеб, открыть в себе редкий дар, древнюю нашу магию, связанную с выпечкой, и Этаро больше не будет на троне!

А для этого…

— Знаешь, — пора прервать молчание, мы ехали по прекрасной аллее всё дальше от замка, вниз, — мне нужно как-то существовать в этом месте и не сойти с ума. Если ты, конечно, не думаешь, что я буду полезна тебе лишь на короткий срок и не стоит утруждаться, создавая для меня комфорт.

Этаро, выслушав это, остро изогнул бровь.

Волосы его на этот раз были собраны в небрежный пучок на затылке, за плечами колыхался багровый тяжёлый плащ, в глазах тонуло солнце…

Лучше мне не смотреть на него.

И я перевела на дорогу взгляд.

— Я люблю готовить…

— Я всё ещё не совсем понимаю, — он подъехал ко мне ближе.

О боги, даже отсюда я ощущала исходящий от него жар. Так не было раньше.

Он точно болен…

— Хочу иметь возможность выпекать для себя хлеб. Гулять по замку, когда захочу, не опасаясь столкнуться… — с содроганием взглянула на пса, который казался размером с лошадь, — с ним, — зазвенел от волнения мой голос. — А так же не видеть больше Амила. И не ужинать с тобой, — а это уже вырвалось против моей воли.

Сердить Этаро сейчас я цели не преследовала.

Но он лишь рассмеялся.

— Согласен на всё, кроме двух последних пунктов, уж прости. Амил… Что именно он тебе сказал?

Я невольно дотронулась до своего ушка.

— Тебе не стоит, — не дождавшись ответа, заверил властелин, — бояться его. Он ничего не сделает без моего ведома.

— Скажешь, то была не твоя идея?

Этаро как-то неопределённо повёл плечом.

— Вряд ли для тебя это что-то изменит, но да. Амил… он бывает излишне заботлив.

Комментировать это я не стала, сдержав внутри себя гнев. И остаток пути мы провели в тишине, разбавляемой лишь гомоном людей, когда проезжали оживлённые улицы Иисиды, а затем шуршанием камушков под копытами лошадей, да шумом листвы.

В этой части города жили не очень богатые люди, дома их были старыми, но тёплыми, участки большими и заросшими, заборы покосившимися. Будто деревушка прямо в лесу… Но это был всё ещё не лес, к которому лежал наш путь.

Первым к лесу, через который протекала река — начало границы с Нижним миром, добрался Мерзавец.

Ему замок, что клетка. Пёс рад был выбраться на свободу и умчался от нас так быстро и далеко, что у меня не хватило бы глаз разглядеть его впереди. Даже если бы не мешали деревья.

— Ушёл твой защитник, — заметила я, вновь первой нарушая молчание.

— Он услышит, если позову. Как и моя лошадь, — похлопал он её по шее. — Это не обычные животные, мы связаны с ними особыми узами.

На губах моих заиграла печальная улыбка.

— Я знаю эту магию… Людям она недоступна, но мелариям, да. Не знала, что фамильяры бывают и у драконов.

— Бывают, — кивнул Этаро.

— У меня тоже есть, — зачем то поделилась я. — Очень редкий… Но его пришлось оставить дома. Обычно он помогал мне засыпать и навивал приятные сны. У меня беда с этим.

Зачем, ну зачем я говорю с ним не по делу?

А Этаро слушал внимательно. Будто и правда ему была интересна моя жизнь.

— Это сумеречный кот. Внешне, почти обычный, только рожки небольшие, они разными бывают, у моего похожи они на пёрышки. И крылья за спиной. Они обычно живут по одиночке, и никому не даются в руки. А этот котёнком однажды бросился к моим ногам. Так и остался со мной.

— Надо будет его забрать, когда станешь хозяйкой здесь, — задумчиво протянул Этаро и спешился, чтобы подступить к реке.

Хозяйкой, надо же…

Недоверчиво скривив губы, я подошла к нему, держа свою лошадь за поводья.

— Зачем мы здесь? — огляделась я.

Никого вокруг, лишь свет, зелен и чистота…

— Не бойся, я ничего не заставлю тебя делать против твоего народа, — он внимательно вглядывался в быструю, серебряную воду.

— То, что я с тобой, уже считается.

— Забудь хоть на миг, кто я, — протянул он внезапно, оборачиваясь ко мне. И наконец объяснил, что мы здесь делаем: — Когда меларии оставляют ловушки на моих землях или пересекают границу, или ещё как либо приближаются к Иисиде, я чувствую это. Поэтому и обхожу так часто свои владения. Оттого и наказываю сурово, когда меларии незаконно скрываются среди людей. Хель, на всё есть причина у меня. Не просто так я не люблю вас, не из-за ушей ведь или магии. У самого сила, что проклятие!

Признаться, я растерялась, пусть объяснение это и не приняла. Меня смутило другое:

— Считаешь, плохо тебе из-за нас?

В лице его что-то переменилось. Думал, не пойму, не ожидал?

Или я ошиблась?

Однако отпираться он не стал.

— Да.

— Но это нелепо… — отступила я, качая головой. — Нет в нас такого зла, чтобы вредить так просто такому, как ты.

— Мир ваш тёмный и проклятый, и вы вместе с ним, — пожал Этаро плечом. — Что есть, то есть.

Мне хотелось накричать на него. Но вместо этого я лишь запустила пальцы себе в волосы и глубоко вздохнула сквозь стиснутые зубы.

Не понимаю, о чём он говорит. Я уже ничего не понимаю. Мы будто с ним не просто в разных мирах живём — в совершенно разных реальностях, где белое для меня белое, а для Этаро — чёрное оно.

— И что же сейчас с границей не так? — взяв себя в руки, поинтересовалась я, не хуже, чем он сам, изогнув бровь. — Или, раз уж меларии такие ужасные, может тебе из-за меня плохо?

Этаро усмехнулся.

— Ты, это совершенно другое… девочка.

Уже не бродяжка, и на том спасибо.

— А с границей… Быть может реку недавно кто-то пересёк, — вгляделся он вдаль. — Прогуляемся по берегу реки на всякий случай. По крайней мере, мы сможем спокойно поговорить, прогулка