Когда пришлось открыть Алексу, что Бриско ему не брат, Бьорн и Сельма постарались сделать это как можно мягче и осторожней; но, к великому их удивлению, мальчика это разоблачение нисколько не взволновало. На самом деле ему было абсолютно безразлично, из одного ли чрева вышли они с Бриско. Это не имело ровно никакого значения. Мальчик, с которым он вместе ел, спал, смеялся, плакал, играл и мечтал день за днем все десять лет их общей жизни, — этот мальчик был его братом. Решительно и бесповоротно.

Вдобавок оказалось, что Бриско — не абы кто. Внук короля! Законный наследник престола Малой Земли! Впору лопнуть со смеху, только представив такое. Хохочущий Бриско, а на кудрявой голове набекрень — королевская корона! Бриско на троне болтает ногами, не достающими до полу! Бриско взмахивает скипетром и торжественно объявляет: «Всем привет, я ваш король! Назначаю коня Бурана главным советником, а моего брата Алекса — министром Печений!»

Но смеяться не хотелось. Наоборот: воображать всякие дурачества Бриско было все равно что вдруг увидеть его наяву, и от этого его отсутствие становилось вовсе невыносимым. Алекс ощущал его, как физическую боль, от которой перехватывало горло.

— Пап, ты думаешь, Брит может нам помочь?

— Не знаю, Алекс. Надеюсь. Видишь ли, после того как тебя и Нанну отпустили, в Совете еще долго обсуждали ситуацию. Все это очень сложно.

— Что тут такого сложного? Бриско похитили. Надо его вернуть. Не понимаю, чего они тянут.

Они только что свернули вправо, в узкую улочку с низенькими домиками, крыши которых, казалось, вот-вот провалятся под тяжестью снега. Бьорн вздохнул.

— Послушай, Алекс. Я буду говорить с тобой, как со взрослым. В конце концов, ты имеешь право знать. Во-первых, мы уверены в одном: Бриско — в руках Герольфа.

— Почему уверены?

— Потому что эта белокурая женщина — похитительница — его подруга. Очень честолюбивая. Ее называют Волчицей.

— Из-за желтых глаз?

— Да, а также из-за ее характера. Живут они на Большой Земле. После своего изгнания Герольф в считаные годы сделался там очень могущественной персоной. Он уже сейчас располагает внушительными силами — у него сотни, а может быть, и тысячи воинов, всецело ему преданных, потому что он щедро платит и сулит им славу. Настоящая армия, и она все время растет. Как ты можешь догадаться, это внушает тревогу.

— Он затевает войну? Чтоб нас завоевать?

— Ох, если он нападет на Малую Землю, даже и войны не будет…

— Но у нас тоже есть армия! Мы можем защищаться!

— У нас маленькая армия, Алекс, на которую приятно полюбоваться на праздничном параде, но для настоящего сражения этого мало. Наши короли всегда считали, что бессмысленно тратить деньги на такие вещи. Холунд говорил: «Кто позарится на Малую Землю? Здесь только и есть, что снег да книги…»

— Значит, Герольф не станет на нас нападать?

— С тех пор как король изгнал Герольфа, тот не забыл своего унижения. Он вполне может решить прибрать к рукам Малую Землю просто из мести. Но его честолюбивые планы шире, много шире. Он хочет стать властелином Большой Земли. А добившись этого, пойдет дальше. Он наберет огромную армию и двинется на завоевание.

— Завоевание?

— Да, он двинется на восток, на Континент. Он всегда мечтал о завоевании больших территорий.

Алекс все внимательно выслушал и из всего сказанного отцом извлек то, что было для него самым важным:

— Значит, мы никак не можем отбить у него Бриско…

— Силой — нет. Но другими средствами… Вот почему я хочу найти Брит, понимаешь? Она способна на все, как на хорошее, так и на плохое. Я прекрасно знаю, что обращаться к ней — не самое разумное, но если есть хоть малейший шанс, надо попытать счастья, ты согласен?

Алекс убежденно кивнул, с силой тряхнув капюшоном.

— И потом, это ведь она принесла нам Бриско, — продолжал отец. — Может быть, она почтет своим долгом найти его и вернуть.

И тот и другой старательно избегали думать о худшем. Как, впрочем, и все, кто знал и любил мальчика. Это была запретная мысль, что-то вроде мерзкой гадины, которая приютилась где-то в животе, в груди, и никак нельзя позволить ей пробраться в голову. И тем не менее…

А вдруг уже слишком поздно? Герольф в свое время наглядно продемонстрировал свою жестокость. Организовать зверское убийство Ивана и его слуги у него рука не дрогнула. Дрогнет ли перед убийством десятилетнего ребенка? Вряд ли на это можно рассчитывать. Но даже на миг вообразить другое было все равно что сорваться в бездну отчаяния. И все цеплялись за край этой бездны, избегая упоминать о ней, жались друг к другу, изображая, как в плохой пьесе, надежду.

Отец и сын медленным шагом прошли до конца улочки и оказались на маленькой площади. Здесь тоже было безлюдно. Бьорн предполагал, что Брит, скорее всего, предпочтет встретиться с ним в каком-нибудь тихом месте. Он вообще очень редко видел ее с той памятной ночи, когда она постучалась к нему с младенцем на руках. Он вспомнил, что она тогда сказала: «Не надо никому про него рассказывать… х-с-с… х-с-с… А то не было б мальчонке беды». Четверо посвященных в тайну — Сельма, ее сестра, повитуха и он, Бьорн, — молчали все десять лет. Но беда все-таки случилась. Что это значит? Кто проговорился? Тетка Нанны, полоумная старуха, оказавшаяся недостаточно полоумной, многое открыла людям Герольфа, но она не могла знать, куда Брит отнесла ребенка. Уж не сама ли Брит выдала тайну? Бьорну очень хотелось бы ее об этом спросить.

— Ладно, — сказал он наконец, — пошли домой. Сегодня нам ее не встретить.

Алекс кивнул, и капюшон уныло склонился вместе с головой. Они уже поворачивали обратно, когда совсем рядом неожиданно возник ребенок. Откуда он взялся? Ни одна дверь в поле зрения не открывалась, а площадь только что была совсем пуста.

— Добрый день, господа! — сказал он, и они тут же поняли, что ошиблись: это был не ребенок, а взрослый человек, только карлик — ростом примерно с Алекса, очень ухоженный, в теплом плаще, с виду совсем новом, и в меховой шапке.

Трудно было бы точно определить его возраст, но за шестьдесят ему перевалило наверняка. Он хмурил брови, как человек, старающийся придать себе солидность, которой у него нет, и от этого верхняя половина лица морщилась не столько внушительно, сколько забавно.

— Это вы ищете Бригиту?

— Бригиту?.. — переспросил Бьорн.

— Да. Ну, Брит, если угодно…

— Да, мы.

— Тогда прошу вас следовать за мной.

Он зашагал через площадь, даже не обернувшись поглядеть, идут ли они следом. Бьорн с сыном переглянулись и поспешили за ним. Шел карлик быстро, и это еще мягко сказано. Он шустро петлял по лабиринту совершенно одинаковых улочек. Иногда останавливался на углу, поджидая своих спутников. При этом он смешно раскидывал в стороны свои коротенькие ручки и раздраженно ронял их: