Гавани и Великой Степи — остаются равнодушные горы, бесстрашные поезда-шинкасены, ленивые супертанкеры…

Да еще тяжелая техника, которая не успеет убраться до прихода тайфуна и не боится опрокидывания — даже под молотом ветра в горлышке перевала.

Восемнадцать бочонков-колес; низко-низко сидящая кабина — судя по количеству ручек, огоньков и кнопок на пульте, свинченная целиком с космического корабля; за кабиной к черной глыбе гидропроцессора прижаты четыре опорные лапы — а над всем этим баллистическая ракета «Тополь-Мать-его-так». Ну, то есть, раздвижная стометровая стрела. Подъемный кран Лейбхерр, именуемый в просторечии «удочка». Прошу любить и жаловать.

Перед краном две машины сопровождения цветов Токийской полиции, со смешными в молниях тайфуна красно-синими огнями; перед краном армейский трехосный грузовик с закрытым кузовом — выше крана чуть не вдвое. За краном урчит дизелем самосвал с шинами в рост человека. Сбоку от крана, в карман загнали танковоз с горелым остовом боевой машины — изуродованной до того, что уже не определить ни типа, ни флага на броне — черная копоть потоками на черном асфальте, гривки белой пены вокруг бахил.

В бахилах и оранжевом дождевике перед краном медленно-медленно пятится человек и светящимися жезлами в обеих руках показывает водителю «удочки»: давай, помалу на меня… Давай, давай! Человеку в суперкабине даже не до тайфуна: он видит только желтые свечи указателей перед капотом и слышит один лишь двигатель. Дизель стучит ровно… Ровно… Ровно… Проходим, проходим… Проходим…

Во все лобовое стекло — небо! Черное небо тайфуна; далеко на горизонте белопенное море.

Между ними город.

Город, ежемесячно горящий и избиваемый крупными калибрами.

Город, ежемесячно восстающий из пепла.

Город, где всегда есть работа тяжелой технике.

Токио-3.

* * *

А началось все с Мисато. Кто бы сомневался! Как вбила себе в голову, что надо поддерживать светлый образ простых и доступных обычному человеку служащих НЕРВ… «Уж если ее императорское высочество принцесса Мори катается на горных лыжах всего с двумя охранниками… Которых, к тому же, легко обставил залетный smorenskiy росиадзин Ба-ды-му, хи-хи… Пилот Синдзи Икари не может задирать нос. Тем более, что девушки там, Синдзи, краси-и-и-вые. И да, Аска, не надо сверкать очами. Ты тоже едешь. В форме. Нет, я сказала — в форме. С наградами. Меч? Ну, Синдзи, в прошлый раз ты его брал. Не вижу ничего плохого… Опять же, милашка Тодороки… Что? Ас… Асакура? Ну да, это ее мысль. Хотите, чтобы она поехала с нами? Хм… Что это вы скисли? Ну-ка живо собираться, не то и правда позвоню Нагато!»

Вот и вышло, что грозные герои, победители Ангелов, надежда и опора самой ООН, и прочая, прочая — тихо, как мышки, и быстро, как кошки — расселись по привычным уже местам. Мисато и Кадзи впереди, Синдзи Икари и Аска Сорью Лэнгли на втором ряду, Рей, Нагиса и Габриэлла — на просторном диване последнего ряда.

Откуда у Мисато в машине третий ряд сидений?

Кадзи на свадьбу подарил майору новую машину. Где нашел деньги, неохота даже спрашивать. В конце концов, у тройного агента — кроме трех шефов с клизмами наперевес — должны быть хоть какие-то плюсы?

Артем по службе отсутствовал, а Чихиро О’Хара застрял на подработке в отделе доктора Акаги. Сама доктор Акаги из-за тайфуна застряла в доме у мужа — Ларри О’Брайана. Как-то раз бравый сержант нес Акаги на руках — и, видимо, понравилось. Прости, Габриэлла!

Как Икари Гендо это пережил?

А пес его знает. Никто командующего не видал — с тех самых минут, когда в штаб-квартиру ворвалась Странная Компания. Ох, там и завертелось! Но с последнего боя прошло добрых полгода. Война практически закончилась. Все отплакали, кто дождались, недождавшиеся — отревели. Даже начали отстраивать окраины, до которых первые несколько ангелов руки не доходили, а потом уже просто и не возились — один черт, через месяц снова раскатают.

А теперь настало время починки сломанного и исполнения обещанного. Встреча, да. С японскими школьницами из клуба фанатов Икари, Аски, Нагисы. Автографы, фотографии с красотками. Приятно, что там! Крутит Кадзи баранку, улыбается Мисато, стелется дорога под колеса… По обочинам дворники метут листья, сучья, тащат спиленные деревья.

Час назад закончился, наконец, тайфун.

* * *

Тайфун отошел и душный дождевик можно скинуть. Черт, резковато содрал — на вороте пуговицы отлетели. Жаль.

Да и еж с ним, китайцы еще пластика наварят. Кран прошел перевал с холодным немецким достоинством, за ремлетучку не боялись — за трехосный-то КрАЗ переживать? — а карьерному БелАЗу так и вовсе здешние уклоны — разминка. Шины прогреть перед главным стартом.

Главный старт у него впереди. Далеко впереди. Сейчас можно отдохнуть — заслужили. И поесть. Вот миновали поселение горячих источников, отходящий за тайфуном ветер полощет плакат: «Рекомендовано офицерами НЕРВ!» Значит, скоро появится кафе «Нелегкий вечер». Пообедаем!

* * *

— Майор, мэм?

— Хикари?

— Внешний круг охраны. Спецколонна: тяжелый кран, самосвал и машина с бытовкой. Они будут останавливаться в кафе.

— Да… Мелочевку, конечно, можно было попросить проехать чуть подальше… Укажите им площадку с закатной стороны, но предупредите, что кафе снято на весь вечер школьным клубом, так что ужина им придется подождать.

В кафе шум и гам. Беличий выводок? Ерунда! Белкомуравейник не желаете? «Синдзи, распишись здесь, ну пожааалуйста!» «Симатта! Мое платье!» «Еще два пива» «Сожалею, красавица, но я женат» «Да. Точно. Кадзи женат. На мне!!!» «Сорью-сама, можно с вами сфотографироваться? О, прошу вас!»

Два класса старшей школы. На сорок девочек восемь парней. Девочки все поголовно фанатки Синдзи. Парни стеснительно мнутся вокруг Рей и Нагисы — к Аске подходить опасаются после того, как Тодороки в очередной раз выпросила у Икари катану «посмотреть». Парни тоже посмотрели, прониклись — и Аска не то, чтобы скучает от невнимания — но все же вызывает легкую оторопь в обществе. Как же, девушка вон того зверя с катаной. К-как это рубанет от плеча до… до пояса.

Габриэлла уже накушалась вволю и смотрит на мельтешение сквозь ресницы. Мисато откровенно ржет. Кадзи улыбается — открыто и без страха. Видимо, закончились его тайно-секретные дела, развязаны узелки, можно отдыхать. Рей улыбается спокойно — чему-то внутри себя. Мыслями сестренка определенно не здесь. Хотя автографы рисует охотно и фотографов не избегает.

А вот и спецколонна, о которой Мисато с большой важностью и секретностью на все кафе разговаривала по телефону. На площадку степенно, в три приема, складываясь, словно такса в будку, заползает желто-оранжевый автокран невообразимой длины. За ним, как в насмешку, широкий, высокий, кургузый