Кот вздрогнул и у него вмиг пропал весь охотничий пыл. Он тут же поторопился обратно, домой. Но и в такой большой спешке Кот не нарушил главную заповедь лесного охотника — нельзя пугать дичь бестолку. Ведь тогда куропатки могут больше не вернуться на эту полянку. А она такая удобная для засады…

Он подоспел вовремя. Кошка уже теряла последние силы, хотя теперь у нее остался лишь один противник — старая крыса, которая, казалось, сошла с ума. Она атаковала со всех сторон и в таком бешеном темпе, что вскоре все тело Кошки напоминало большую кровоточащую рану. Второй крысеныш уже не вмешивался в схватку; он лишь сидел в углу и слабо попискивал от боли, зализывая кошачьи укусы. Молодая крыса настолько обессилела, что не могла ни сражаться, ни убежать.

Распушив хвост, Кот влетел в кладовую с азартом молодого бойца, ни разу не испытавшего горечь поражений. Впрочем, вид разъяренной крысы несколько смутил его (наверное в этот момент он вспомнил свой первый бой с крысенышем), но не надолго. В следующий миг Кот исполнил прием, которому его совсем недавно научила кошка-мать (правда, этот прием был предназначен для другого врага): он высоко подпрыгнул, опустился на крысу сверху, и вогнал свои когти ей в шею.

Дальнейшее ему помнилось смутно. Все-таки крыса была настоящим монстром. Она почти не уступала Коту в весе и размерах. Стараясь стряхнуть его с загривка, старая крыса начала метаться по комнате, затем покатилась по полу, пытаясь извернуться и достать Кота зубами, но его лапы словно окаменели, а когти все глубже и глубже впивались в крысиную плоть.

К сожалению, он не мог как следует вцепиться в крысу зубами, потому что она все время двигалась; но тут ему на помощь поспешила кошка-мать, успевшая благодаря сыну немного отдышаться. В один из моментов схватки крыса показала ей свое более светлое, чем спина, брюшко, и бывалая охотница не промахнулась. Она впилась в него, и спустя какое-то время все было кончено.

Кошка долго не отпускала крысу. Она словно наслаждалась, прислушиваясь, как жизнь медленно покидает тело ее жестокого и коварного врага. Кот, быстро умертвив почти неспособного к сопротивлению крысеныша, сидел поодаль. Он внимательно наблюдал за этой сценкой и вылизывал свою пушистую шерсть.

Неподалеку от него лежала мертвая сестра, но он лишь обнюхал ее, не проявив при этом никаких эмоций. Она была для него уже вчерашним днем, эпизодом, который вскоре забудется.

Издали дачный поселок напоминал сусальную картинку из жизни немецких бюргеров — двух — и трехэтажные коттеджи, красные черепичные крыши, готические башенки, кованые ворота, флюгеры, железные флажки… и чисто российские высоченные заборы, через которые не перелетишь и на сказочном ковре-самолете. Все это архитектурное великолепие располагалось на берегу удивительно (по нынешним временам) чистой речушки, похожей на темный и одновременно прозрачный хрусталь в окружении вековых сосен — так были тихи и безмятежны ее воды.

Тинг работал в бригаде строителей-украинцев, которые нанялись возводить хоромы новому русскому барину. Его взяли подсобным рабочим по чистой случайности/Бригада должна была насчитывать семь человек, но один из работяг попал в больницу с тяжелой травмой, поэтому бригадир пришел искать ему замену на центральный рынок, который одновременно был и рынком труда наемных строителей-шабашников. В народе это место называлось Жила.

Почему именно Жила, никто точно не знал. Возможно, потому, что толпящиеся здесь мужики рвали себе жилы на тяжелой шабашной работе, нередко плохо оплачиваемой и длящейся по шестнадцать часов в сутки.

Тинг смущенно стоял в сторонке, наблюдая за горячими спорами. В принципе, он был лишним среди этого столпотворения. Каких только национальностей не увидишь на задах большого рынка! Украинцы, таджики, азербайджанцы, грузины, молдаване… Все они были сбиты в бригады, поэтому надежда Тинга заработать на строительстве немного денег, чтобы хватило на жизнь, постепенно угасала. Незнакомый человек, к тому же не владеющий какой-нибудь дефицитной строительной специальностью, никому не был нужен.

Он уже хотел потихоньку дать задний ход, чтобы уйти и поискать работу в другом месте, но тут услышал голос сзади:

— Хлопец, ты свободен?

Тинг обернулся и увидел серьезного кряжистого мужика с обветренным загорелым лицом и вислыми усами. Судя по простой недорогой одежде, он не относился к классу хозяев, и Тинг, который робел при виде богатых господ, подъезжавших к Жиле на дорогих иномарках нанимать строителей, приободрился. Приветливо улыбнувшись (возможно, со стороны его улыбка могла показаться заискивающей), он ответил:

— Здравствуйте. Да… в общем, да, свободен.

— Ты кто: каменщик, плотник, маляр?..

— Как вам сказать… — Тинг замялся.

— Понял. Можешь не отвечать. Подсобным рабочим в бригаду пойдешь? Ты парень крепкий, сразу видно. Нам такие нужны.

— Пойду.

— А почему не спрашиваешь про оплату? — спросил мужик, закуривая. Тинг смущенно пожал плечами, будто извиняясь. — Ладно, ладно, не сумлевайся, не обидим. Сговоримся. Главное, нам жить есть где. Хозяин вагончик привез, так что теперь у нас как в гостинице… ха-ха… Тебя как зовут?

— М-м… Андрей…

— А меня Миколай Павлович. Я бугор, то есть, бригадир. Документы у тебя имеются какие-нибудь?

— Документов нет…

— То есть, как это — нет? — насторожился Миколай Павлович.

— Украли, — краснея, соврал Тинг. — Все украли — деньги, документы…

Эту версию он придумал, что называется, по ходу пьесы. Тинг заметил, что господа, нанимающие строителей очень внимательно проверяли бумаги своих будущих рабочих.

— Это плохо, — задумчиво сказал бригадир.

— Я знаю…

— А сам ты откуда родом?

— Из Припяти.

Почему название этого города (или местности?) неожиданно всплыло в голове Тинга, он не знал. Это было сродни озарению. Случайность, которую можно наблюдать воочию, когда крутится барабан лото с многочисленными шарами. Остановка, щелчок, и один из шаров падает в корзину. «Ваш номер выиграл!»

Неожиданно для себя Тинг и впрямь получил выигрышный номер.

— Земляк! — воскликнул обрадованный Миколай Павлович. — Ух ты! Давно я наших не встречал. Думал, шо все вымерли. Клята радиация…

— Да — это точно…

Так Тинг оказался в дружной бригаде строителей-украинцев. Почти все они были согнаны с насиженных мест чернобыльской трагедией и с той поры их уделом стали скитания в поисках заработка и лучшей доли. Не многие смогли прижиться на новых местах — в основном те, кто получили квартиры. Остальным достались лишь обещания от родного правительства и полная свобода ехать на все четыре стороны, хоть в Бразилию.

Работа была тяжелой, от зари до зари. Тинг таскал раствор, подносил кирпичи, мастерил опалубку, убирал строительный мусор. Бригадир не мог нарадоваться своей нечаянной «находке». Тинг был работником безотказным, обладал очень большой силой и отличался вежливостью и приветливым нравом. Правда, он немного сторонился остальных, но мудрый Миколай Павлович понимал, что это происходит не от себялюбия, а из-за того, что Тинг был новым человеком в коллективе.