И ему стало ясно, что солдаты не поняли ни слова из того, что он сказал. А офицер, кажется, понял. И он, запинаясь и подбирая слова, ответил:

– Я понимай. Вы ехать до генерал Константинеску, так?

– Да, верно, нам нужен генерал Константинеску, греби его поперек, – подтвердил Шубин. – Как нам проехать к штабу?

– Вам надо прямо, прямо, а потом будет… не знаю, как сказать по-немецки… – начал лепетать румын.

– Развилка? – подсказал Шубин.

– Да, развился! – обрадовался помощи румын. – Вам надо свернуть направо. И там ехать еще немного. Там будет штаб.

– А если мы повернем не направо, а налево, куда мы попадем? – продолжал допрашивать румына Шубин.

– О, вам не надо так делать! – офицер так взволновался, что даже замахал руками. – Тогда вы попадете на фронт! И там нет… не знаю, как сказать…

– Сплошной линии фронта? Нет окопов? – вновь подсказал Шубин.

– Да, верно, – кивнул офицер. – Там нет окопов. И вы можете попасть прямо к русским, – проговорил он, и на его лице отразился ужас.

– А если мы пропустим развилку и поедем дальше на юг? – спросил Шубин.

– Там тоже русские! – воскликнул румын. – Там везде русские! Там находятся какие-то озера, и везде возле этих озер стоят русские части. Туда не надо ехать.

– Хорошо, мы туда не поедем, – успокоил собеседника Шубин. – Спасибо за помощь, геноссе. Прощайте!

Он снова взобрался на водительское сиденье и отъехал с дороги в сторону, чтобы пропустить румынскую машину. А когда она скрылась из виду, обратился к сидевшему в коляске немцу:

– Да, интересные у вас союзники. Доверчивые, как дети. А особенно мне понравилось, как они нас боятся.

– Все солдаты вермахта знают, что румыны не умеют воевать, – отозвался Генрих Грубер. – Наши только об одном спорят: кто хуже воюет: румыны или итальянцы? На эту тему и анекдоты есть. Только командование за эти анекдоты наказывает.

– А про других ваших союзников, венгров, что у вас говорят? – поинтересовался Шубин.

– Нет, мадьяры совсем другие, – сказал рядовой. – Они настоящие солдаты, на них можно положиться. А на румын нельзя.

– Понятно… – протянул Шубин. – Ладно, поедем до развилки. А там посмотрим, куда нам лучше свернуть.

– Господин русский, а можно мы сначала поедим? – попросил Грубер. – У меня в рундучке есть консервы, галеты, хлеб…

– Предложение, конечно, соблазнительное, – признал Шубин. После чего с сожалением покачал головой и продолжил: – Но сейчас мы время терять не будем. Пока что дорога почти пустая. Но я подозреваю, что вечером движение тут будет сильнее. А я не хочу, чтобы кто-то нас видел, когда мы повернем на восток, к Волге. Так что потерпи, Генрих. Вот приедем на место, там и поешь.

И он снова повернул ручку газа, и мотоцикл покатил вперед. Они ехали примерно полчаса, и вот наконец впереди показался указатель. Жирно нарисованная стрелка указывала направо. И укатанная дорога тоже вела направо. По двум другим дорогам, которые вели налево и прямо, как видно, давно никто не ездил, они были еле видны.

Капитан доехал до развилки, притормозил и оглянулся. Нигде не было видно никакого движения. Тогда он снова добавил газу, повернул руль – и мотоцикл покатил по направлению к Волге.

Прошло еще полчаса, стало смеркаться. Впереди послышались раскаты орудийных залпов. Чуть позже стали слышны и винтовочные выстрелы. Впрочем, стрельба была не очень интенсивной: вряд ли там шел сильный бой. Шубин прислушался к стрельбе, после чего съехал с проселка и взял правее. Теперь они ехали прямо по полю, и мотоцикл немилосердно трясло на кочках; несколько раз он так накренился, что грозил опрокинуться. Когда такое случилось в третий раз, Шубин остановил мотоцикл, спустился с сиденья, подошел к сидевшему в коляске Груберу и развязал ему руки.

– Мне кажется, отсюда, с голого поля, ты уже не попробуешь бежать, – объяснил он водителю свое решение. – А если мотоцикл опрокинется, тебя придавит, руки-ноги переломает. А я этого не хочу. Да, и снимай-ка ты офицерскую шинель. А то сейчас въедем в расположение наших войск и нас там примут за фрицев и откроют стрельбу. Пока я смогу объяснить, кто мы такие, из нас сделают решето. Так что убери шинель подальше, с глаз долой.

– Может быть, ее вообще выбросить? – предложил Грубер.

– Нет, выбрасывать ее мы погодим, – ответил Шубин. – Может еще пригодиться. Давай, прячь ее, и двинулись дальше.

Они ехали по полю, сначала на юго-восток, потом повернули строго на восток. Район, откуда слышалась стрельба, остался далеко на севере. Уже сильно стемнело, а они все никак не могли добраться до расположения советских частей. И это беспокоило Шубина. «Наверное, у нас здесь тоже фронт не сплошной, как и у румын, – думал он. – Как бы нам не выехать прямо к Волге, а там не нарваться на каких-нибудь тыловиков. Они могут растеряться, такую стрельбу поднять, что нам мало не покажется».

К счастью, обошлось. Они проехали еще пару километров, и в сумерках впереди тускло блеснула гладь Волги. Тут Шубин обнаружил проселочную дорогу, идущую вдоль берега с юга на север. Он поехал на север и вскоре увидел окоп и сидящих рядом с ним солдат. Увидев мотоцикл, они схватились за винтовки.

– Кто такие? – крикнул один из них. – Стой, стрелять буду!

– Погоди стрелять! – ответил Шубин. – Стою я, стою.

Он заглушил мотор, слез с сиденья и направился к окопу. И, чтобы сразу убедить солдат в том, что он русский, на ходу громко запел «Катюшу». Он уже применял такой способ подо Ржевом, когда возвращался из рейда в немецкий тыл и нужно было убедить передовые части, что он – свой. Тогда этот прием срабатывал, сработал и сейчас.

– Ты чего распелся? – строго спросил солдат. Но винтовку опустил.

– Чтобы ты во мне дырку не проделал, – усмехнулся Шубин, подходя ближе к окопу.

А затем, подойдя совсем близко, перешел с шуточного тона на строгий, деловой.

– Капитан Шубин из фронтовой разведки, – представился он. – Везу немецкого пленного офицера в штаб армии. Меня ждет начальник фронтовой разведки полковник Уколов. А вы из какой части?

Услышав командирский голос Шубина, рядовые подтянулись и отвечать стали по-другому.

– Мы из сто двенадцатого полка пятьдесят седьмой армии, – ответил рядовой, который первый окликнул Шубина. – Стоим в боевом охранении.

– Понятно, – кивнул Шубин. – А далеко отсюда до Райгорода, до штаба фронта?

Солдаты переглянулись и развели руками.

– Мы не знаем, – сказал один из них. – Кажись, далеко.

– Что ж, придется самому проверить, – сказал Шубин. – Ну, бывайте, служивые.

И он опять забрался на сиденье, и мотоцикл снова покатил на север. Вскоре им стали попадаться населенные пункты, а также палаточные лагеря различных воинских частей. Так они ехали