А на следующее утро, едва Шубин успел позавтракать, к нему явился вестовой и сказал, что полковник Уколов вызывает его в штаб. Когда Глеб вошел в помещение, которое занимала фронтовая разведка, он, к своему удивлению, обнаружил там не только Уколова, но и… рядового вермахта Генриха Грубера. Начальник фронтовой разведки сидел за столом, а рядовой стоял перед ним, и они о чем-то беседовали по-немецки. Когда Шубин вошел, Уколов приветствовал его, пригласил сесть и сказал:

– Вот, капитан, я тут побеседовал с Генрихом о том о сем. Между прочим, я ему сообщил, что вскоре немецкая Шестая армия, в которой он воевал, будет окружена и уничтожена.

– Вы открыли немцу такую важную тайну? – удивился Шубин.

– Какая же тут особая тайна? – удивился полковник. – Разве мы не верим, что враг будет разбит и победа будет за нами? Разве не эти слова произнес наш Верховный главнокомандующий? Я только немного уточнил то, что пообещал Сталин. Но до подробностей дело не дошло, не беспокойся. В конце концов, рядовой Грубер должен знать, зачем вы отправляетесь в румынский тыл.

– Значит, вы пришли к выводу, что его можно включать в состав нашей группы? – спросил Шубин.

– Да, я думаю, Генрих не подведет, – ответил Уколов.

А затем, перейдя на немецкий, спросил у Грубера:

– Я тут сказал капитану Шубину, что ты его не подведешь во время рейда. Я правильно сказал, Генрих?

– Да, господин полковник! – отчеканил Грубер. – Я принял решение. Отныне я служу моей новой родине – Советскому Союзу. Отныне я рядовой Красной армии! Правда, у меня есть один недостаток…

– Это какой же? – насторожился Уколов.

– Я совсем не знаю русского языка, – признался рядовой. – И могу общаться со своими новыми товарищами только на немецком.

– Ничего, это беда небольшая, – вступил в разговор Шубин. – Я заметил, что немцы обычно быстро начинают говорить по-русски. Зато у тебя есть масса достоинств. Ты хорошо водишь мотоцикл, у тебя отличная память, ты сообразителен, не труслив… Наконец, ты отлично говоришь по-немецки!

Все трое рассмеялись. После чего Шубин спросил у Грубера:

– Как ты считаешь, Генрих, мы сможем использовать твой мотоцикл? Он в хорошем состоянии?

– Да, этот «БМВ» нам отлично послужит, – ответил рядовой.

– А как с бензином?

На этот вопрос взялся ответить полковник Уколов:

– Сейчас я прикажу залить в мотоцикл полный бак бензина. А на дальнейшую заправку выдам вам пачку рейхсмарок. Их охотно принимают в любых войсках оккупантов – хоть в немецких, хоть в румынских, хоть в итальянских. И вот еще что. Поскольку вас едет аж трое, возьмите на этот раз рацию. Вы отправляетесь в путь на два дня. Но может случиться всякое. Возможно, вам будет непросто вернуться. Тогда ты передашь полученные сведения сюда, в штаб, по рации. Понял, Шубин?

– Понял, товарищ полковник, – ответил капитан.

– И когда думаешь отправиться – сегодня, ближе к ночи?

– Да, часов в девять отправимся, – согласился Шубин. – Доедем до южной точки – помнишь, Генрих, где нас остановили солдаты? Там переночуем и завтра утром отправимся в гости к румынам. Нам ведь теперь не нужно прятаться. У нас будет совсем другая тактика, чем во время обычных рейдов. Мы будем везде ездить открыто, не избегать встреч с противником, а направляться прямо к нему.

– Согласен, – кивнул Уколов. – Что ж, избранная тобой тактика – штука рискованная, она требует большой точности в исполнении, а также изрядной смелости. Но только она может принести вам успех. В таком случае – идите, готовьтесь. Сейчас для вас важна каждая мелочь. Говоришь, в девять отправишься? Отсюда, от штаба? В таком случае я выйду вас проводить.

Глава 9

В девять часов все было готово к отправке в разведку. Заправленный бензином, загруженный оружием, двухдневным запасом еды и воды мотоцикл стоял у крыльца штаба. Генрих Грубер занял привычное место водителя, Костя Лыков забрался на заднее сиденье. Для него подчиненные Уколова подобрали мундир немецкого ефрейтора, украшенный двумя нашивками «За храбрость», а также двумя отметками о полученных ранениях. За спиной у Кости висел «шмайсер», а в кармане лежало удостоверение на имя ефрейтора Германа Шлегеля. Шубин в последний раз обошел вокруг мотоцикла, проверяя, все ли в порядке, после чего сел на свое командирское место, в коляску. На нем был мундир майора вермахта, а в кармане лежало удостоверение на имя майора Зигмунда Фогеля. В ногах у него, в глубине коляски, лежала рация, запас еды и боеприпасов.

– Ну, мы поехали, – сказал Шубин, обращаясь к полковнику Уколову.

– Удачи, ребята, – сказал полковник.

Шубин махнул Груберу рукой, тот повернул рукоятку газа, мотоцикл плавно тронулся с места и покатил на юг. Ехали, разумеется, не зажигая фар, в полной темноте. Но Грубер как-то находил дорогу. На выезде из поселка их остановил часовой, однако, вглядевшись в Шубина, махнул рукой: «Поезжайте». Видно, он был предупрежден о странном экипаже, одетом во вражескую форму.

То же самое повторилось спустя три километра, на следующем посту. Потом они ехали полтора часа в темноте и никого не встретили. И наконец, уже за полночь прибыли к тому самому окопу, где два дня назад Шубин распевал перед часовыми «Катюшу». Здесь тоже были предупреждены о необычной группе на мотоцикле. Кажется, командир патруля, сержант, был не прочь поговорить, но Глеб быстро пресек все разговоры. Они поставили мотоцикл чуть в стороне от окопа, а сами легли рядом с ним, накрывшись одной плащ-палаткой.

Утром разведчики устроили общий завтрак вместе с часовыми. Шубин так решил сделать еще и потому, что часовые согрели на костре целый котел кипятка. А попить в последний раз горячего чая перед долгой поездкой очень хотелось. Правда, солдаты чувствовали себя неловко, поскольку один из разведчиков упорно не говорил по-русски, а на все обращенные к нему вопросы отвечал: «Ja, ja, naturlich».

Но вот, наконец, рассвело. Все члены группы вновь заняли свои места, и мотоцикл покатил дальше – туда, где уже не было ни одного советского солдата.

Примерно с час они по-прежнему ехали на юг, затем встретился проселок, ведущий на запад, и они повернули на него. План Шубина состоял в том, чтобы миновать линию румынских окопов, затем повернуть и подъехать к «союзникам» уже с запада.

И этот план удалось полностью реализовать. Было около десяти часов, когда разведчики подъехали к траншеям, из которых выглядывали солдаты в непривычной для Шубина форме. Глеб, как лицо крайне важное, в переговоры с солдатами не вступал. Вместо него разговаривать с «союзниками» отправился Грубер. Вернувшись к мотоциклу, он сообщил, что никто из румын по-немецки не говорит. Кое-как они смогли объяснить